Огонь выплёвывал в небо пучки искр, словно пытаясь прогнать наступившую ночь. Его языки, подсвечивавшие ночную тьму и исполняющие ритуальный танец древней силы, создавали иллюзию рассвета. Всё вокруг было залито призрачным огненным сиянием, и сейчас Огонь чувствовал себя сильнее Ночи. С тихим гудением он угрожал ей, хвастался силой, словно и впрямь намереваясь прогнать её, доказать своё превосходство. И всё же Ночь не сдавалась. Она знала, что сейчас – её время, и только сильнее сгущалась вокруг пылающей деревни. Она знала, что уйдёт не раньше, чем ей будет положено; и что сейчас, как бы Огонь ни старался, светлее не станет. Ночь правила бал – и сознавала это, как и то, что в далёкие времена человек развёл костёр, чтобы защититься от тьмы и холода ночи, – следовательно, она, Ночь, древнее и могущественнее, чем Огонь.
Посреди деревни, освящённый со всех сторон, окружённый огненной стеной, стоял, воздев руки и обратив глаза к небу, Верховный жрец Пантелей. Он молился неустанно вот уже час с лишним – почти всё то время, что горела деревня, – и был готов молиться ещё столько же. Молился Пантелей об успехе своего правого дела. А в успехе он не сомневался – во всём королевстве не было жреца более могущественного и справедливого, чем он. Пантелей был не менее сильным, чем Огонь, и ничуть не менее загадочным и древним, чем Ночь. Он стоял в огненном круге, ничуть не боясь сгореть заживо – сколь сильным ни был Огонь, он признавал силу, чувствовал, от кого она исходит, – и лишь с ровным гудением негодования обходил жреца стороной.
То, что Пантелей появился в деревне, означало только одно – здесь произошло или должно было произойти нечто невероятное. Почитатель и хранитель древних культов, Пантелей всегда оказывался там, где это было нужно. И даже то, что он сжёг деревню почти дотла, могло быть объяснено – явно так захотели древние неизвестные боги, а ослушаться их Пантелей не смел. Также не смел их ослушаться никто в целом королевстве; даже сам Герцог, как поговаривали, не упускал случая посоветоваться с Оракулом. Помощью Оракула многие дворяне объясняли последнюю победу Герцога на Золотом Камне – победу, после которой королевство стало самым сильным и укреплённым, а кроме того, как шептались короли соседних империй, – и самым «богохранимым».
Как бы то ни было, сейчас Пантелей был здесь. А это означало новую опасность, предотвратить которую могли только двое – Пантелей и самый древний из богов.
Деревня догорала, Огонь был уже не в силах бороться с Ночью и только кое-где ещё стрелял сияющими ракетами – словно освещая путь кому-то; или же вглядываясь сам в непроглядную темень, – что же происходит? Что должно произойти сегодня, ради чего сюда прибыл сам Пантелей? Но, как водится, ничего разглядеть не мог – Ночь оказалась сильнее и в этот раз, так что вспыхивающие огни догорающих изб лишь на малость приоткрывали тяжёлый тёмный покров.
Анимия была ведьмой. Об этом знали все, но никто не знал, как это ей удаётся уходить от жрецов и тем более – от Верховного жреца Пантелея. Казалось, она не хуже него знает и почитает древних богов, так что те даже уберегают её от неминуемой гибели. Вот и сейчас, глядя с холма на пылающую внизу деревню, Анимия лишь улыбалась. Верный своим богам, давно уже забывшим про королевство, Пантелей сжёг ни в чём не повинных людей. Интересно, как на это посмотрит Герцог? Впрочем, Анимии было важно не это. Гораздо важнее для неё было разыскать таинственный артефакт – если, конечно, пророчество не солгало; причём – и она отлично это сознавала – отыскать его следовало прежде, чем о существовании артефакта узнает Пантелей. А он узнает… Его боги, какими бы они ни были, всегда делятся с ним тайнами. К тому же им будет интересно – кто же всё-таки исполнит пророчество – «нерождённая дочь кузнеца» или «монах, Правду знающий»? Да и посмотреть на встречу двух заклятых врагов боги явно были бы не против. Уж такие они… своенравные, что ли? Нет, скорее – циничные. Анимия давно поняла, что слепой веры и тем более поклонения их боги недостойны – слишком уж часто делали они всё по-своему, хотя дары принимали и даже шептали ветром или водой: «Спасибо!» Знала Анимия также, что королевство боги сохранили для того только, чтобы со временем отнять его – забрать себе, заселить затем новыми людьми, внушить им уважение к себе.… И всё пойдёт по новому кругу.
О древнем пророчестве Анимия узнала случайно. Она и не предполагала, готовя снадобье для увеселения духов Ледяных Гор, что сам Громовержец спустится к ней и, опалив занавески, войдёт в комнату.
– Ты, что ли? – выдохнул он от удивления, увидев перед собой не верного Пантелея, а неизвестную доселе знахарку.
– Я, Владыка, – тут же ответила Анимия, бросившись, как учили предания, целовать пол. – Я, недостойная, я, свято верующая…
Громовержец засмеялся. Засмеялся так, что вылетели стёкла, изба качалась и грозила вот-вот обвалиться.
– Ты ли «свято верующая»? Недостойная – в том правда. Но не верующая. И не свято – уж тем паче. Тебе зачем Ледяные Горы понадобились?
Анимия знала, что врать – тем более Громовержцу – нельзя, это опасно и грозит вечной немилостью у богов. Но и сказать правду она тоже не могла – негоже говорить богам, что ты в них не очень-то веришь, потому что беседы ведёшь в основном с духами и эльфами – а многие из них знают и умеют куда больше, чем боги. Среди таких духов – молчаливые и вечно скрытные духи Ледяных Гор, явно хранящие какую-то тайну, но не желающие её открывать. Она молчала.
– Там трава растёт особая, – начала Анимия, сама боясь того, что говорит. – А мне для снадобья как раз нужна. Но только духи Ледяных Гор знают, где траву эту найти.
Громовержец сдвинул брови – по избе словно пролетел горячий и злой ветер.
– Знаешь ли ты, недостойная? Знаешь ли ты, с мелкими духами общаться приговорённая? Знаешь ли ты, что запрещено в Ледяные Горы всем, кроме жреца, ходить? Знаешь ли ты, что только нерождённая дочь кузнеца или монах, что Правду знает, туда пройти может? Не смей в Горы Ледяные – кара настигнет, кара страшная: по сравнению с ней и смерть – благо.
Громовержец исчез так же внезапно, как и появился – только в воздухе осталось лёгкое чёрное облачко, – а Анимия кинулась к книгам. У неё ещё от прабабки – первой знахарки тогда ещё небольшого Герцогства Жёлтой Золы – осталось много книг. Многие из них сейчас считались «к прочтению запрещёнными, так как они суть власть Герцога нашего, равно как и власть богов всемогущих, ставящие под сомнение и насмешкам подвергающие», однако Анимия кары людской не боялась. С небесной, правда, было по-другому – но ведь Анимия давно уже, и не без помощи прабабкиных книг, в силе богов немало разуверилась.
