Франц Боас - Раса, язык и культура

Franz Boas

RACE, LANGUAGE AND CULTURE

Наблюдательный совет серии «Методы антропологии»

Д.А. Функ, О.Ю. Артемова, К.Л. Банников, Б. Грант, Е.С. Данилко, Д.А. Трынкина, Э. Уигет, Е.И. Филиппова, В.И. Харитонова

Перевод выполнен в рамках сотрудничества с переводческим факультетом Московского государственного лингвистического университета (ФГБОУ ВО МГЛУ)

О переводчиках:Валентин Игоревич Фролов, к.ф.н., доцент кафедры переводоведения и практики перевода английского языка ПФ МГЛУ

Анастасия Константиновна Данильченко, преподаватель кафедры переводоведения и практики перевода английского языка ПФ МГЛУ

Елизавета Олеговна Яковлева, выпускница ПФ МГЛУ

© The Macmillan Company, 1940

© Кузнецов И. В., предисловие, 2023

© Коллектив переводчиков, 2023

© «Гаудеамус», оригинал-макет, 2023

© Издательская группа «Альма Матер», серийное оформление, 2023

Оригинальная версия авторского сборника Франца Боаса, перевод которого мы публикуем на этот раз, увидела свет в 1940 году. Тогда прославленному антропологу исполнилось 82 года. Давно уже вдовец, переживший сына и двух дочерей, он сам перенес рак, инфаркт и был свидетелем смерти нескольких своих знаменитых учеников: год назад не стало Сепира, и только что ушел из жизни «Голди» (Александр Гольденвейзер). Боас дважды порывался официально удалиться от дел, но так и не решился, и в 1936 году был отправлен на заслуженный отдых президентом Колумбийского университета Николасом Батлером, давно имевшим зуб на своенравного профессора. Неизбежным стали урезание жалования и уплотнение офисного пространства. Но ученики во главе с Элси Клюз Парсонс учредили специальный фонд для исследовательских нужд «папы Франца», включая покрытие расходов на работу секретарши Берты Эдел: было собрано 6 тыс. долларов, 2,4 тыс. добавил университет, 3 тыс. ежегодно выплачивал фонд нью-йоркского мецената Феликса Варбурга вместе с Американским еврейским комитетом. Наконец, Фонд Рокфеллера сделал щедрый подарок в размере 40 % от вырисовывающейся таким образом суммы [1].

Как заведено, великого ученого чествовали современники. На его 81-й день рождения было прислано более 200 официальных поздравлений, среди них одно – от президента Соединенных Штатов Франклина Делано Рузвельта («Надеюсь Вы надолго сохраните здоровье и силы, чтобы продолжить научные исследования, которые сделали вашу карьеру столь выдающейся в царстве науки»). Двумя годами позже телеграммы подписывали уже Чарли Чаплин и Орсон Уэллс, Альберт Эйнштейн и Бронислав Малиновский, также признававший в американском коллеге «одного из великих лидеров нашей науки» [2].

Ровно в те же годы главу Исторической школы повстречал в стенах департамента антропологии «Колумбийки» Уильям Фентон («Все великие были там: Лоуи, Крёбер, Спек, Диксон»). Беседуя в Шермернхорн-холле с другим боасовским учеником Александром Лессером, начинающий исследователь вдруг услышал, как его окликнул Боас: «Вы – Фентон. Эдуард [Сепир] рассказывал мне о Вас. Зайдите в мой офис». Дальше разговор продолжался уже об ирокезском глаголе. Оказывается, добираясь как-то на поезде из Монреаля в Нью-Йорк, Боас смог записать образцы речи мохок [3]. Он продолжал без устали работать, притом что без малого десять лет не мог уже по-настоящему выезжать в поле!

По выражению Крёбера [4], «Раса, язык и культура» (Race, Language and Culture) явились своего рода Gesammelte Abhandlungen (собранием трактатов): 63 работы, опубликованные автором начиная с 1887 г. были собраны им в три раздела: в «Расу» попали 20 из них, в «Язык» – пять, в «Культуру» – 35, и еще три были отнесены к рубрике «Разное». Кроме того, ближе к концу раздела «Культура» Боас поместил четыре публикации о раскопках, которыми заинтересовался несколько позже, в пору учреждения Международной школы американской археологии и этнологии в Мексике. Так что 647-страничный том в полной мере отражал взгляды и достижения его автора на всех четырех полях синтетической метадисциплины, какой он продолжал видеть свою науку – в физической, культурной и лингвистической антропологии, а также в археологии.

По признанию Боаса составить сборник ему помогал Лессер [5]. Помимо разновременных статей, публиковавшихся в ведущих научных журналах (American Anthropologist, Science, International Journal of American Linguistics и др.), в книгу вошли доклады и выступления, читанные до этого на полузакрытых профессиональных симпозиумах, посему незнакомые широкой аудитории, например, “The Growth of Indian Mythologies” (1895), “Advances in Methods of Teaching” (1898), “The History of The American Race” (1911), “Remarks on The Anthropological Study of Children” (1912), “Race and Progress” (1931), “Conditions Controlling the Tempo of Development and Decay” (1935) и т. д. Третью, заметную категорию образуют произведения «малого жанра» – книжные рецензии и предисловия к трудам Пауля Эренрайха (Эренрейха), Уильяма Рипли, Роланда Диксона, Фрица Гребнера (Грэбнера) и др.

Не все части представлены здесь по-русски впервые, с десяток статей переведены и публиковались ранее и просто воспроизводятся в издании, выносимом на суд читателей: “The Limitations of The Comparative Method of Anthropology” (1896), “The Origin of Totemism” (1910), “Mythology and Folk-Tales of The North American Indians” (1914), “The Development of Folk-Tales and Myths” (1916), “The Methods of Ethnology” (1920), “Evolution or Diffusion” (1924), “Romance Folk-Lore Among American Indians” (1925), “Some Problems of Methodology in The Social Sciences” (1930), “The Aims of Anthropological Research” (1932), “History and Science in Anthropology: A Reply” (1936). Они выходили начиная с 1933 года сперва в «Советской этнографии», еще в переводе В. Г. Богораза [6], затем в двух сборниках (переводчик – Ю. С. Терентьев) [7] и в журнале «Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке» (переводчик – А. П. Забияко) [8]. Данное обстоятельство объясняет наличие определенных стилистических различий между разными местами книги.

Приступая к чтению, важно иметь в виду особенности работы Боаса со своими текстами. Прежде всего, ему присуще исключительное внимание к собственному образу, к тому, чтобы сложить целостный портрет из ускользающих от воли разрозненных черт, чтобы со всех сторон тебя воспринимали так, как ты этого хочешь. Так, известно свыше 10 тыс. его писем, и по несколько копий, сделанных для личного архива. Когда по какой-то причине нужное письмо терялось, антрополог не стеснялся просить своего корреспондента вернуть ему его, или копию, например, проф. Владимира Симховича из библиотеки Колумбийского колледжа: