Ирина Миронова - Раскрашивая красками мечты. Большая жизнь маленьких историй

© Ирина Миронова, 2023

ISBN 978-5-0060-0450-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящается Тане и Варечке, в вашем поле я признала безграничные возможности со своей жизнью.

Открываю утром окно, а там солнце на зеленых деревьях лежит!

Птицы надрываются, щебечут, все норовят разбудить пораньше. На стене, в пятне развеселого утреннего солнца, кивает листочками фикус. Вот тебе, деточка, суббота, радуйся! Люблю утренний ритуал приготовления завтрака. Он задаёт тон всему дню. Проживаю каждую секундочку такого утра, быстро принимаю решение и тороплюсь на улицу. Надеваю очки, прыгаю в сандалии и выбегаю в лето.

Жара на улице. Вдыхаю теплый воздух, а выдыхаю счастье. Я вдруг захотела включиться в действительность, как ребёнок в игру. Быть искренне любопытной, непосредственной, увлекающейся! Разучилась уже поди или вовсе не умела. А так пару раз хохотнула и замаскировала чуток морщинок в уголках глаз.

Проезжая на велосипеде мимо витрины с пряжей, я останавливаюсь и прилипаю к ней носом.

Разноцветные мотки ниток лежат в рожках от мороженого и качаются парочками в вязаных гамаках. Вот синенький примостился в крафтовом пакете со своим зелёным дружком. А нежно розовый делит стаканчик с голубым. Милота! Для детских вещичек самое то. Я люблю такие витрины, они меня манят.

Когда-нибудь и у меня будет такая же. Уютная и волшебная витрина, мечта маленькой девочки.

Рыжий кот путается в моих ногах и призывно заглядывает в глаза.

Сначала я думаю, что он голодный, но кот начинает бежать вперед и оглядывается посмотреть, следую ли я за ним. Мы поворачиваем за угол, потом в арку старого дома, потом по серым ступенькам в заросший сиреневыми колючками дворик. Он мяукает последний раз и запрыгивает в открытое окно.

Я стою посреди двора, приглаживаю челку и пытаюсь осмотреться. И почему я в очередной раз поддалась на провокацию? А потому, что рыжие коты моя слабость.

Сажусь на гладкую теплую ступеньку и оглядываюсь вокруг. На окошке, где исчез этот хитрюга, легонько колышется занавеска, стоит деревянный ящик с нежным кресс-салатом и еще один с розмарином. Во дворе рядом со старой зеленой дверью удобно устроились большие ящики с цветами и множество глиняных с красными перчиками. Как жаль, что нет с собой моего альбома!

В распахнутое окно было слышно, как кто-то тихонько разговаривает. Пахнет персиками и выпечкой. Ммм… А ведь я так любила вылавливать из компота шершавые дольки, эти оранжевые солнышки.

Я поднимаю голову вверх и вижу большое персиковое солнце!

Сегодня я опаздываю в особенное для меня место. И во всем виновато мое любопытство, персики и тот рыжий кот.

Я снимаю сандалии, надеваю изящные лодочки, пытаюсь усмирить беспорядок на голове и лечу к Катарине. Туда, где в окружении белых стен, стеклянных перегородок и звенящего от чистоты воздуха рождаются немыслимой красоты платья.

Повсюду на тонких серебряных струнах, как бабочки, порхают в воздухе листы с эскизами. Они будто приглашают любоваться ими, жеманничают, прекрасно знают о своём обаянии.

Вот здесь нарисован изящный корсет с тонкими завязками. Чуть ниже, слегка покачиваясь, примостился набросок легкой юбки. А вот на этом лишь кусочек мягкой складки с волшебной вышивкой.

Чуть в стороне, около окна, тонкое кружево из невесомого шелка кивает мне с листка, будто первый раз видит. Приветствует:

«Здравствуйте синьора!»

Повсюду стоят белые манекены, одетые в девичьи мечты.

Катарина появляется незаметно, как обычно в белом, с ослепительной улыбкой. Сияет! Она показывает мне новенькие эскизы, а я ей наброски для нового логотипа.

Но тут тишину нарушают звонкие голоса, и в зал вбегают две одинаковые белокурые девчушки, разбивая вдребезги атмосферу романтики и изыска. У одной в руках розовый заяц, у другой мишка.

Обнимают маму со всех сторон, кружатся, слегка подскакивают на одной ножке от нетерпения. Звонкие колокольчики наполняют воздух миллионами маленьких радуг. Радуги отражаются в глазах, скользят по стенам и стеклам, по людям и манекенам, окрашивают залы веселыми красками и замирают.

Потом забираются к нам на руки, уютно прижимают к груди кучерявые головки, и внезапно затихают. Уступают место взрослому разговору.

Тёплые макушки пахнут карамелькой. Вот оно, как есть. Безусловное, у каждого свое, такое разное одинаковое счастье.

Теплое. Родное.

Бывают ли случайные встречи или любая из них всенепременно несёт какой-то смысл?

И, как не назови происходящее опытом или уроком, смысл один – разбираться тебе, деточка, во всем этом самой придётся. Философски относиться ко всему я ещё не научилась. Возможно, годам к семидесяти я и смогу давать советы.

Возьму, пожалуй, свой альбом, краски и отправлюсь в тот самый дом с сиреневыми колючками.

Кучерявая шапка темных волос и мягкая улыбка не оставили шансов. Меня просто тихо обняли, и какие-либо сомнения вмиг испарились за ненадобностью. Его рубашка пахла персиками. Я тут же почувствовала, что столетие назад это уже происходило. И вот посреди сиреневых колючек, рядом со стенами из старого камня, мы встретились снова в этой жизни.

Очутившись в его руках, я бессознательно почувствовала себя дома. Слушала, улыбалась и помалкивала. Ведь я-то догадывалась наверняка, что именно будет происходить в наши следующие сто лет.

Когда счастье необратимо, в жизни все сразу начинает получаться так, как надо. Мы перестаём постоянно оглядываться, чего-то бояться и начинаем доверять людям.

Я получаю тёплый утренний поцелуй и шепот с пожеланиями хорошего дня. Выхожу в сад и вдыхаю розовый аромат.

Сегодня моя очередь готовить завтрак и пахнуть ванилью и медом.

Почти каждое утро в полном молчании синьор F продаёт мне теплый душистый хлеб.

Это молчание продолжается уже несколько месяцев с тех пор, как я приехала в этот городок. Сначала я пыталась наладить общение. Восхищалась его выпечкой, потом спрашивала рецепт пирога с грушей. Моего энтузиазма хватило ненадолго. Ну и пожалуйста! Так как это была единственная panetteria^>1 рядом с домом, выхода у меня не оставалось, и я продолжала сюда ходить. Хлеб здесь действительно самый вкусный.

Не знаю, растоплю ли когда-нибудь его сердце, чтобы увидеть улыбку, но чувствую, когда это произойдет, я стану здесь окончательно своей. Беспокоит ли меня это? Нет, но немного расстраивает. Сегодня беру толстенькую чиабатту и направляюсь к выходу.

Хрустящая и душистая она сейчас будет мной съедена с чуть горьковатым мёдом!

Сперва-наперво, я пробую мед пальцем, прямо из баночки. Прозрачные густые капли всенепременно образуют дорожку на столе. Тут же на бумаге кистью вывожу золотистую пироженку в гофрированной бумаге. Сверху шлепаю пышную шапку крема, и вот уже медовая глазурь стекает с нее густыми каплями и внезапно застывает. Будто спрашивает разрешение «нельзя ли мне спуститься ниже?»