Виктор Музис - Рассказы о былом. Книга 1

Какое я имею отношение к «Дому на набережной»? Там жил мой младший двоюродный брат – Володя Иванов. И меня часто таскал туда мой средний брат Женька, которому хотелось съездить к отцу, но хорошо бы не одному.

Для нас, пацанов, это был обычный дом, только какой-то торжественно-мрачный, серый. Во двор мы никогда не заходили, т.к. парадное было с улицы. Мимо строгой «тетки в будке» на первом этаже мы пробегали, стараясь не разговаривать или Женька «кидал» иногда: – Мы к Ивановым…

Иногда я приезжал туда с родителями. На какой-нибудь праздник, например, «7 ноября» или День рождение отца Володи – моя мать была родной сестрой Володиному отцу. Тогда мы поднимались на 5 этаж на лифте.

Квартира была коммунальная. Ивановы занимали 2 смежные комнаты, обставленные казенной мебелью с бирками. В большой комнате даже стоял рояль, на котором, впрочем, никто никогда не играл. Комнату поменьше занимали дед и бабушка Володьки. Дед был небольшого роста пожилой человек, мало разговорчивый, но довольно приветливый. За праздничным столом, произнося тост, любил вставлять строчки из своих стихов. Я в них как-то не вслушивался. А вот мой отец, тоже писавший стихи, любил поговорить с Борисом Ивановичем. Меня же больше интересовала гладкоствольная берданка 28 калибра, висевшая на боковой стенке шкафа. Бабушка Володи, Елена Яковлевна, всегда казалась мне какой-то суровой и нахмуренной.

Из большой ванной комнаты с окном, что было непривычно, было видно большое окно салона-парикмахерской, расположенного в выступающей части здания. Внизу – продовольственный магазин. Еще в коммуналке проживали то ли две, то ли три семьи.

Уже гораздо позже, став взрослым, я стал наслышан о том, что это был за «Серый» дом и о том, что там происходило во время Сталинских репрессий.

Дед Володи, оказывается, до 17 года участвовал в доставке в Россию газеты Искра», а затем был главный организатор хлебопечения в стране, в доме его называли «Главхлеб» или «Главмука». Он даже приютил дочку репрессированных соратников, которая так и осталась жить у них в семье, пока ее мать не вышла из заключения.

Володя даже сейчас смутно что-то помнит. Мне о истории их семьи больше рассказала сестра Лена Гилева, которая была старше нас всех. А тогда, нам, пацанам, вообще ни до чего не было дела – лишь бы посмеяться, лишь бы пошуметь, лишь бы погулять, а попозже и с девочками пообниматься…

Но вот одна история запала мне в память и сейчас мне захотелось о ней рассказать. Это был маленький эпизод в жизни этой семьи, но какой же он был обычный в жизни страны, и какой чуть не ставший трагичным именно для них.

Дело в том, что этажом ниже их, какое-то время жила Светлана Алилуева, дочь Сталина. Не знаю, как часто Иосиф Виссарионович навещал ее, но дед Володи имел привычку спускаться вниз по лестнице пешком, а не на лифте.

И как-то раз, когда он как обычно спускался вниз по дороге на работу, он столкнулся на лестничной площадке со Сталиным…

Надо сказать, что они были, конечно, хорошо знакомы и, мало того, когда-то отбывали вместе ссылку и как-то в одних санях проделали путь из Туруханского края на призывной пункт. Еще тогда с ними в ссылке был и Свердлов.

Заметив Бориса Ивановича, Сталин то ли шутливо, то ли удивленно произнес:

– Борис… Ты еще живой…

Кому шутка, а кому и не до шуток…

Борису Ивановичу было, наверняка, не до шуток…

На работе он поделился происшедшим с Микояном и тот посоветовал ему срочно куда-нибудь уехать. Для замнаркома (?) это не было проблемой. Главное подальше, чтобы никто не знал (по возможности), по каким-нибудь своим производственным делам…

И, вроде, за ним приходили… Но, не застав на месте, как-то все потихоньку заглохло… а вскоре и Сталина не стало…

Вот такая то ли грустная, то ли жизненная история…

Со временем их коммуналку расселили. Мой брат с семьей и его мама, Галина Борисовна, получили по отдельной квартире в новом доме по Коломенскому проезду в одном подъезде, но на разных этажах. А затем их позвали обратно в «Серый» – как ветеранов этого дома. Но они уже обжились, и связываться с переездом не захотели.

А теперь в этой квартире в «Доме на набережной» «проживает мирный грек» – Хазанов…

Раннего детства мы обычно не помним, но отдельные эпизоды все-таки в нашу память врезаются… Какие своей нелепостью, какие своим трагизмом, какие еще чем… У каждого они свои…