Г-жа Н.
Ветхая хижина, сломанная беспощадным временем, никак не желала сдаваться. Казалось, любой бриз, заплутавший на пустоши, мог разнести щепки от нее по миру в дань непоколебимой воле и желанию выстоять сверх отпущенному времени.
Мой старый дом – это единственное, что отделяет меня от реки времен, которая нещадно пробила брешь в этот мир и смывает каждого, кто был мне дорог.
Я сижу в своем кресле-качалке, но не спешу двигаться в нем. Стоит мне лишь слегка наклониться, как она рассыплется в прах. Дырка в давно заколоченном окне, пропускает луч света ровно на мою руку, где поселился кулон. Фотография в нем давно потеряла и намек на цвет, но я, как и прежде, вижу на ней яркую девушку в идеальном красном платье, под цвет ее помады.
У нее, верно, давным-давно свои дети и внуки. Я упустил ее так глупо и нелепо. Если вся суть моей жизни когда-либо и сводилась в одной точке, крича что-то вроде «соберись!» или же «вот он момент, хватай его!», то я явно харкнул мирозданию прямо в ее чистый, полный надежд глаз.
Не знаю почему, но я простыл и был вывернут наизнанку сутью происходящего. И как иначе? Если то, что казалось неподвижной истиной, вдруг изворачивается, подобно змее и выпускает в тебя яд, уползая в дебри.
Тот свет. Я не принял его и сейчас отказываюсь. Я был не тем, не тем и останусь. Прямо тут. В своем старом кресле. Но что это, гости? Я не готов! Я ведь ничего не успел сделать, надо крикнуть им! Почему не выходит?
– Артем! Гляди, сарай заброшенный, пошли посмотрим.
– Да ну, иди сам, а я тут буду снимать как это на тебя обвалится.
– Нормаально, пошли.
Дверь поддалась на раз. Пыль и солнечный свет создали дымовой занавес, но уже через минуту пространство стало различимым.
– Ах-ре-неть. – Заключил один из них.
В старом обветшалом кресле, сидел почерневший скелет. А на его руке болтался золотой брелок, который тут же стал предметом спора юных расхитителей. Недолго поругавшись, они, наконец, выяснили, как будут делить добычу и взяли кулон из костей, которые вот-вот не обратились в пыль.
– Слушай… а это же моя бабушка! – Парень смотрел на кулон и, явно, не мог поверить глазам. – я возьму фото спрошу что и откуда.
Доброе утро!
– Гридень! Сколько можно спать? Вставай и пой. – Раздался среди музыки и бардака веселый голос моего друга. Как там его зовут?..
– Сейчас… – нехотя протянул я, но из-за сонного горла получилось что-то вроде: «Гори в аду, смертное животное».
Я отвернулся от него, но ничего хорошего не вышло, оказалось, я спал на самом краю стола, а за этим обрывом было только неизвестное. Неизвестным оно было ровно с секунду полета, потом-то я узнал, что там находился неестественно твердый пол из бетона, даже приличия ради не укрытый ковром.
– Десять из десяти! – Вновь пронзила меня веселая речь. Закатать бы ее в бетон вместе с источником.
Мой кувырок дал о себе знать не сразу, кровь капала со лба и локтя, но вот боль, кстати говоря, единственная, что не решилась рушить руины от моих снов, дождалась, пока я протру глаза и зевну.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
