– Ненавижу оперу! – недовольно проворчал Вернье, пытаясь высвободить шею от жесткого галстука. – И с чего это только генералу вздумалось затащить нас сюда?
Комиссар бросил презрительный взгляд на золоченые ложи, обитые кроваво-красным бархатом, неторопливо заполняемые разряженными дамами в сопровождении чопорных кавалеров.
– Просто генерал решил таким образом выразить свою благодарность, – пояснил помощник комиссара Жиль, высматривая среди пестрой толпы знакомые лица. – Ведь вы так удачно раскрыли дело с исчезновением его племянницы. Вот он и…
– Благодарность! – вскипел Вернье, не дав Жилю закончить фразу. – Очень мне нужна его благодарность!
– Я бы на вашем месте не высказывался столь громко, – Жиль заметил у входа генерала Айзенка.
– Как хочу, так и высказываюсь! – гремел Вернье, не обращая внимания на косые взгляды соседей. – Вы можете тут оставаться, сколько вам угодно, а я ухожу!
– Но что я скажу генералу? – Жиль пытался удержать комиссара на месте.
– Придумайте, что хотите! – Вернье рванул к выходу. – Срочное дело! Убийство! Ограбление! Понос, в конце концов!
Вернье резко повернулся и столкнулся нос к носу с генералом.
– Господин комиссар! – Айзенк натянуто улыбался. – Я рад, что вы приняли мое приглашение.
– Что не скажешь обо мне, – пробурчал под нос Вернье.
– Вы что-то сказали? – не меняя интонации, переспросил генерал.
– Так, – Вернье, несмотря на свой взрывной характер, не осмелился перечить начальству. – Всегда мечтал побывать в опере.
– Надеюсь, вам понравится спектакль, – генерал явно ощущал свое превосходство. – Но не буду вас больше беспокоить. Уже дали третий звонок, а мне еще нужно успеть занять свое место. Приятного просмотра, господа.
Генерал еще раз натянуто улыбнулся и направился в свою ложу. Вернье ничего не оставалось, как вернуться назад.
– Дело уже закончено? – сострил Жиль.
– Черт возьми! – раздраженно пробухтел Вернье. – Генерал словно чувствовал, что я хочу смыться! Но ничего не поделаешь. Придется мучиться.
Свет погас, оркестр заиграл увертюру. Присутствующие затаили дыхание, и только комиссар не мог никак угомониться.
– Понять не могу, – шипел он, пытаясь поудобнее пристроиться в кресле, явно не рассчитанном на его габариты. – Как можно смотреть спектакль, в котором не говорят ни слова?
– В опере поют, – прошептал Жиль, не отрывая восторженного взгляда от сцены.
– Поют! – не унимался комиссар. – Да я не понимаю ни одного слова!
– Они поют на итальянском. Слушайте музыку.
– Эту тягомотину вы называете музыкой? – скрипел комиссар.
– У каждого свой вкус.
– Свою жену вы почему-то с собой не взяли! – Вернье решил отыграться на своем помощнике.
– Она разделяет вашу симпатию к опере, – улыбнулся Жиль.
– По-крайней мере у нее есть выбор, – стенал Вернье.
Сидящие рядом стали злобно шикать.
– Не мешайте смотреть! Нельзя ли потише! Ведите себя прилично! Господа, вы не на базаре!
– Как скажете, – комиссару не хотелось выглядеть в глазах окружающих полным невеждой и невоспитанным типом, и он затих1. А чтобы хоть как-то убить время, он стал бесцеремонно разглядывать зрителей, похожих друг на друга как две капли воды. Мужчины в одинаковых черных фраках и ослепительно белоснежных манишках. Женщины в одинаковых откровенных вечерних нарядах, отличавшихся разве что цветом, качеством ткани и количеством украшений. Больше всех в этой пестрой безликой массе выделалась расфуфыренная старуха, сидевшая в ложе напротив генерала. Создавалось такое впечатление, что она нацепила на себя не только все свои украшения, но и елочные гирлянды. Облако страусовых перьев, ворох кружев и бесчисленное количество лент дополняли ее несуразное одеяние.
– Занятная дама, – ухмыльнулся комиссар. – Одна заняла целую ложу.
– Она может себе это позволить, – заметил Жиль.
– Вы на что это намекаете?
– Ведь это госпожа Брийе!
– Ну и что из этого? – возмущенно пробормотал комиссар.
– Как? – недоуменно прошептал Жиль. – Вы не знаете кто такая госпожа Брийе?
– Я не обязан знать всех! – насупился комиссар.
– Но это же госпожа Брийе! – Жиль отвлекся от представления и переключился на старуху. – Она самая богатая дама в нашем городе. У нее одно состояние оценивается в несколько миллионов. В последнее время, правда, о ней никто не слышал. Даже подумывали, что она умерла. А около месяца назад она снова стала появляться на публике. Мало того, она стала напропалую тратить свое состояние. Чуть ли не оптом скупает украшения, платья, картины и всяческие ценные безделушки.
– Что тут такого? – Вернье недоуменно пожал плечами. – Старуха решила перед смертью наверстать упущенное. У нее есть наследники?
– Нет. Она одинока. Живет в загородном доме с горничной.
– И откуда вы все это знаете? – комиссар недоверчиво посмотрел на своего помощника.
– Мне об этом рассказала моя жена, – пояснил Жиль.
– От женщин, оказывается, иногда можно узнать больше чем из газет, – хмыкнул Вернье.
На соседних креслах снова зашикали.
– Ну сколько можно! Вы же мешаете!
Вернье тяжело засопел. Он хотел что-то добавить, но Жиль, отвлекшись от разговора, снова обратил свой взгляд на сцену.
Комиссар нервно заерзал на стуле. Звуки музыки для него были как нож по стеклу.
– Как бы досидеть до антракта? – тоскливо вздыхал он. – Там можно будет попробовать незаметно улизнуть.
В это время взгляд комиссара упал на появившегося у одного из выходов полицейского. Он что-то сказал билетеру и тот, беспрестанно извиняясь и пригибаясь как можно ниже, стал пробираться между рядами, направляясь прямо к комиссару.
– Срочное дело, господин комиссар, – зашептал билетер на ухо Вернье.
– Какое дело? – Вернье оживился.
– Я не знаю, – билетер растерянно развел руками. – Но меня просили передать, чтобы вы срочно приехали. Кажется, в парке нашли чей-то труп.
Вернье довольно потер руки. Разумеется, весть о трупе его не обрадовала, но, по крайней мере, это неожиданное происшествие избавило его от пытки классической музыкой.
Учтиво извинившись и кивнув головой генералу, комиссар проследовал за билетером.
– Мне пойти с вами? – Жиль привстал на своем месте.
– О, нет! – комиссар охладил пыл своего помощника. – Не стоит. Наслаждайтесь оперой.
И Вернье с наслаждением покинул зрительный зал.
В фойе его поджидал тот же полицейский.
– Ну! – срывая с шеи злополучный галстук, проговорил комиссар. – Что там за труп?
– Я точно не знаю, – полицейский пожал плечами. – Какой-то господин гулял с собакой, она и откопала труп.
– Дожили! – прогремел комиссар, выходя на улицу. – Уже собаки начали разыскивать трупы. А что будет дальше?
