Арея с тоской смотрела вслед заходящему солнцу. Еще несколько минут, и она вновь окажется наедине с бездонной всеобъемлющей тьмой. Но ничего изменить Арея не могла – это была неизбежная плата колдуну. Одно только утешало, что год заканчивался через два дня, вернее ночи, нужно только переждать, набраться мужества и терпения. Если она не наделает ошибок, как было до сегодняшнего момента, она освободится и больше никогда не совершит подобную сделку, чтобы ни случилось с ней в будущем. Хотя, если уж быть совсем откровенной, иначе поступить она не могла, ведь Микаэль был ее единокровным братом. Арея не сомневалась, что он для нее сделал бы то же самое, ни минуты не задумываясь о последствиях.
Девушка расстегнула легкое платье и сбросила его на траву, а затем, нагая, шагнула под сень темнеющих деревьев. Здесь, вдали от городских стен Арея могла не опасаться, что ее кто-нибудь увидит. Тем более что эта проклятая вещица по-прежнему обвивает ее шею. Несмотря на сумрак, быстро наполняющий своды вековечного леса, она легко скользила по прошлогодней листве под нависающими ветвями могучих дубов, искривленными прихотью лесного царя. Тут не было тропинок и дорог, люди старались держаться подальше от скверного места, даже никогда вслух не упоминали о его грозном обитателе.
Арея вспомнила тот день, когда она решилась попросить помощи у колдуна. Тогда на ней было простое льняное платье, запачканное кровью Микаэля. Девушка бежала между деревьями, содрогаясь от страха, сопровождаемая двумя черными воронами, которые показывали ей дорогу. Да, она безумно боялась, но не за себя, она не знала еще, что такое истинный страх. Ее дорогой горячо любимый брат умирал, и виной тому была она, Арея, младшая дочь королевского палача.
Раньше вековечный лес служил пристанищем лесному царю и его многочисленным подданным. Здесь жили зеленокудрые тени деревьев, сладкоголосые нимфы, остророгие фавны, научившие людей делать вино из виноградной лозы, и говорящие вороны. В большинстве своем это были добрые существа, неспособные причинить вред, но все изменилось, когда в их земли пришел Асторет. Он сокрушил самое громадное дерево вековечного леса, в дупле которого любил отдыхать лесной царь, а его самого изгнал за край непроходимых болот, подступающих к лесу на севере. Вороны, не желая покидать насиженные места, примкнули к колдуну, прочие же рассеялись по всему лесу и постарались сделаться как можно незаметнее. Асторет с неистощимым упорством уничтожал беззащитных нимф, для чего позвал к себе на службу волчье племя.
Люди смотрели на все это безобразие со стороны и не вмешивались в дела злобного колдуна. Хотя, после его появления жизнь в городе изменилась. Стали больше воровать, ночью по улицам отваживался пройти либо безумец, либо отчаянный храбрец – убьют за жалкие медяки в карманах, а городскую стражу не дозовешься ни за какие коврижки. Что говорить, во времена лесного царя подобных бесчинств не случалось, да и лес не был запретным местом. Отец рассказывал Арее, что он еще помнил ту пору, когда люди водили хороводы под руку с лесным народом в серебряных струях луны на лесных опушках, и никто не опасался за свою жизнь. А теперь фавнов считают сказками глупых стариков, в которые никто уже не верит.
Арея с детства была очарована лесом. Быть может, виной тому послужили истории отца, или в ней самой проявился дух противоречия, но в отличие от большинства сверстников она не боялась покидать город. Микаэль, хоть и был старше нее на два года, охотно подчинялся своей бойкой сестре. Она придумывала забавы и развлечения. В свете дня, когда ночные страхи кажутся бледными тенями, а имя колдуна не пугает до дрожи, что может быть прекраснее прогулки по окраине леса. Она любила устраивать соревнование – кто дальше заберется в лес – и всегда выигрывала, но, пожалуй, больше всего обожала разглядывать кроны деревьев с городской стены, выискивая фигуры диковинных зверей и птиц. Даже вступив в пору цветения, девушка не оставила детских забав, что в конечном счете и привело к трагедии.
Солнце светило ярко, в гордом одиночестве красуясь на небосклоне, не обремененное ни единым облачком. А Микаэль и Арея, сомлевшие от жары, слишком далеко углубились в лес, убаюканные игрой света и тени на траве под ногами. Никогда прежде Арея не бывала в этих местах, поэтому появление небольшого озерца никак ее не насторожило. Даже не озерцо, а огромная лужа. Впрочем, вода оказалась абсолютно прозрачной, так, что было видно дно, уложенное мелкими коричневыми камешками. А на дне, о чудо, великолепное золотое ожерелье с крупным сапфиром в изящной оправе, лежит себе, лишь протяни руку и возьми его.
Арея помнила, как взвизгнула от восторга и потребовала от Микаэля немедленно достать ей ценную находку. Он послушно шагнул в воду и наклонился, вода едва доходила ему до щиколоток. А потом случилось ужасное. Прежде тихая водная гладь вздыбилась и втянула в себя Микаэля. Мгновение, и неведомая сила подбросила его высоко в воздух, а затем он тяжело рухнул на берег возле сестры. Шея его неестественно вывернулась, из открытой раны на ноге торчала сломанная кость и хлестала кровь, он все еще дышал. Девушка бросилась к нему, но в ужасе остановилась. Из озерца выползли многочисленные струйки воды и резво потекли к раненому юноше. Они шустро оплели поверженного тончайшей водяной сетью, окрасившейся в розовый цвет. Озерцо шумно вздохнуло и довольно заурчало.
Арея не верила глазам – это оказался перевертыш собственной персоной, а она-то считала его выдумкой, мифом. Если верить рассказам отца, перевертыши питались мучениями своей жертвы. Это означало, что Микаэлю предстоит медленное умирание, полное боли и страданий. Девушка беспомощно осмотрелась по сторонам, она понимала, что ее брата уже ничто не спасет, разве что чудо. Лес примолк, настороженно-враждебный, вокруг ни души, кроме двух воронов с интересом наблюдающих с высокой ольхи. Один из них склонил голову набок и захлопал крыльями. Арея посмотрела на птиц, привлеченная шумом.
– Кар-р… кар-раул, – громко сказала птица, – бер-регись пер-ревертыша!
– Глупая птица, ты не могла сказать раньше? – воскликнула девушка. – Что мне теперь делать?
– Астор-рет, он поможет. Кар-р…, – вступил в разговор другой ворон.
– Колдун! Но никто не связывается с колдуном, говорят, что он забирает душу за свои услуги.
– Вздор-р, – фыркнул первый ворон, – ер-рунда, он хор-роший.
– Идем, идем. Мы пр-роводим тебя. Идем к Астор-рету, – подхватил второй.
Что ей оставалось? Вернуться домой без Микаэля она не могла, к тому же тяжким грузом на сердце лежала вина за случившееся. И Арея пошла за воронами дальше в лес, рассудив, что хуже уже быть не может. Покидая поляну, она с тоской обернулась и посмотрела на поверженного брата, поклявшись в душе, что поможет ему любой ценой. Лишь единожды ее обуяли сомнения, когда она достигла Ручья. Но девушка решительно пересекла водную преграду, черту, за которой власть колдуна была беспредельна и неоспорима. Тень ивы, растущей на берегу Ручья, печально посмотрела ей вслед, но не осмелилась остановить девушку, опасаясь раскрыть свое присутствие.
