Александр Матюхин - Реальность поверженных

Реальность поверженных
Название: Реальность поверженных
Автор:
Жанр: Научная фантастика
Серия: Русская фантастика
ISBN: Нет данных
Год: 2017
О чем книга "Реальность поверженных"

«– Банев, несомненно, был прав, – бормотал доктор Р. Квадрига, склонившись над жестяным тазом, от которого пахло хлоркой. – Вечером пью. Утром пью. В обед страдаю. Печенью. В перерывах, значит, бесцельно прожигаю жизнь. Отвратительно. Срам…»

Бесплатно читать онлайн Реальность поверженных


– Банев, несомненно, был прав, – бормотал доктор Р. Квадрига, склонившись над жестяным тазом, от которого пахло хлоркой. – Вечером пью. Утром пью. В обед страдаю. Печенью. В перерывах, значит, бесцельно прожигаю жизнь. Отвратительно. Срам.

В горле забулькало. Квадрига сдержал позывы острой утренней тошноты и в который раз дал себе обещание не пить. Совсем. Ни капли рому, виски, водки и что там еще подают в ресторане. Отвратительнейшее пойло. То есть, конечно, прекрасное в некоторых ситуациях, но только в некоторых. Например, когда следует забыться. Или, например, когда надоело смотреть на все эти рожи вокруг. Как будто в этом городе есть только один ресторан и, несомненно, только один столик, за который каждый вечер садятся одни и те же люди – граждане достойные, умные и интересные – но до чего же надоевшие! До зубовного скрежета.

Доктора Р. Квадригу все же стошнило. Но не потому, что он вспомнил про Банева, Голема и того… с блестящими пуговицами на мундире. Просто доктора тошнило каждое утро от выпитого. Это было неизбежно и умиротворяюще. Как если бы рассвет появлялся в спазмах и блевотине, но потом все равно пригревал солнечными лучами.

Хотя какой здесь, к черту, рассвет?

Ему подали полотенце. Умыли свежей водой. Одели в халат. Улыбающийся человек из прислуги принес завтрак, и доктор отведал сначала яичницу из восьми перепелиных яиц, потом творога с медом, несколько кусочков сыра и запил водой. В животе отвратно бурлило, потом стало нежно и приятно. Появилась кратковременная легкость, вместе с которой пришла легкость мыслей, и захотелось с кем-нибудь поговорить.

– Вы меня знаете? – Он поймал за локоть пробегающего человека из прислуги. Лицо человека было худое и лощеное, со следами небрежного бритья. – Позвольте представиться. Рэм Квадрига, живописец, доктор гонорис кауза.

– Знаю, – сказал небрежно бритый. – Я вас каждое утро принимаю в столовой.

– То есть вы знаете, что на завтрак я разговариваю. С вами. Или с кем-то еще. Уж точно не с мокрецами. На предмет творчества. Портретной техники, например. Вы знаете, кого я рисовал? Знаете?

– Президента, – ответил небрежно бритый. – Вы рисовали Президента. Президент на рыбалке. Президент в окружении близких. Потом этот ваш шедевр живописи – Президент целует ребенка. Мы в школе проходили.

– Значит, проходили. Хорошо. И что скажешь? – Квадрига всегда непринужденно переходил на «ты».

– Шедевр, одним словом.

– Потому что Президент?

– Потому что целует. Ребенка, – вздохнул побритый. – Красиво так целует. С какого ракурса ни посмотри.

Квадрига вздохнул:

– А если бы его целовал не Президент? Скажем, если бы его целовал я? Вышел бы шедевр? Нет. Я это и без тебя знаю. Чепуха вышла бы. Я четвертый месяц рисую автопортрет. Что с поцелуями, что без – чушь. Яйца перепелиного не стоит эта мазня. Краски перевожу.

Картина стояла в подвале виллы, укрытая от людских глаз двойными дверьми и четырьмя замками. Во всем, что касалось творчества, Рэм Квадрига был немного параноик.

– Я почти закончил, – сказал он, нахмурившись. – Чего-то не хватает. Надрыва нет. Знаешь, что там за автопортрет? Лицо эпохи. Вот это вот рыхлое, небритое, с похмелья лицо. Дай, думаю, тряхну стариной, как много лет назад, творчеством, понимаешь, займусь. Ну вот и тряхнул. В голове одно, на деле другое. Хочешь, покажу?

Рэм Квадрига шумно втянул носом воздух и покосился на окно. За окном не то чтобы рассвело, но черное небо окрасилось в серое. Кое-где сквозь плотное одеяло туч пробивались редкие лучи солнца. Была видна каменная терраса с фонтаном, и еще были видны забор и ворота, и прислуга и автомобиль, медленно выползающий из гаража. В особняке кипела жизнь. Вокруг Квадриги кипела жизнь. А он сидел за столом, дожевывая паштет, со стаканом воды в руке, и пытался сделать выбор: отправиться прямиком в гостиницу за ромом или макнуть, что называется, кисть в краску.

Обе мысли приводили его в состояние какого-то вялого, животного бешенства. Он ничего не мог с этим поделать. Замкнутый круг. И то и то – нехорошо. То есть совсем плохо. Картину он никогда не допишет, потому что бездарь, исчерпал талант, пропил и сдулся. И ром весь никогда не выпьет, потому что снова будет блевать, проклинать всех вокруг, забываться и путать слова. Как-нибудь его найдут на обочине, в грязи, с вылупленными в небо глазами, которые будут наполнены дождевой водой. Участь каждого, кто лобызал Президенту руки.

– Пойдем, – сказал он побритому. – Захвати паштет. Где мои тапочки? К черту халат. Зонт? Кто-нибудь видел зонт? Творчество, мой друг, это тебе не посуду мыть. Тут талант нужен. Все, кто говорят, что без творчества можно нарисовать картину – наглые вруны. Можно освоить технику, академический рисунок, тени, перспективу и даже что-нибудь нарисовать этакое, для девочек из гостиницы, чтобы они краснели и прятали глазки. Но! Запомни – но! – никогда без таланта не нарисовать что-то настоящее. Ценное. Это как честно заработать на хлеб или этот же хлеб украсть. Вроде бы один и тот же вкус, но ценители сразу определят, какой лучше. Цитата. Запомни на будущее.

Рэм Квадрига, подрагивая всем телом, с раскрасневшимися щеками, в тапочках и одних только широких белых трусах, пересек виллу, вышел с заднего входа под дождь и широкими шагами направился к дверям в подвал. Двери были укрепленные, пуленепробиваемые, с тройной защитой и секретными замками. В подвале можно было укрыться от атомного взрыва. Еще там пахло влагой и почему-то человеческим потом.

Все это время выбритый, из прислуги, беззвучно вышагивал рядом. На лице его блуждало выражение непрерывной скуки. Он то и дело поглядывал на наручные часы.

Рэм Квадрига отпер первую дверь, дернул за ручку, остановился перед второй, дублирующей, и обнаружил, что энтузиазм пропал.

– Знаешь что, – сказал Квадрига, жуя губами. – Наверное, не покажу. Это срам. Надрыва нет. И еще она не дописана.

– Кто – она?

– Автопортрет. Лицо. Картина. Я назову ее «Обнаженная правда настоящего». Поэтично, да? Чертовски. Вы же не обидитесь, если не покажу?

Он снова перешел на «вы», из чувства неловкости. Доктор Р. Квадрига терпеть не мог кому-либо отказывать.

– Не обижусь, – отозвался выбритый, а потом зевнул. – Можно мне идти?

Квадрига замахал руками:

– Не задерживаю! Что вы, что вы. Работайте.

Внезапно он ощутил необъяснимую тревогу. Дождь сыпал с серого неба мелкими холодными каплями и обжигал обнаженное тело. Тапочки хлюпали. Картина стояла в подвале, недописанная, и спускаться к ней не было желания. Может, он зря рассказал этому выбритому о своей работе? Может, следует, как принято говорить в хорошей компании, замести следы? Даже в этом городе найдутся шпионы и доносчики, которые с радостью напишут куда надо про то, что доктор Р. Квадрига переменил-де взгляды, перестал рисовать Президента и занялся подозрительной деятельностью на своей вилле. Картины рисует непонятные. Что-то там лопочет про правду. А сам – бездельник и балагур. Полез неделю назад бить морду швейцару в гостинице. Нахамил водителю. Уснул в неоплаченном номере, пьяный, полураздетый, с одним снятым ботинком. Ну разве он благонадежный? Давно спился и полез в оппозицию. Гнать его надо в три шеи из славного нашего государства. Нет больше обласканного Президентом Рэма Квадриги.


С этой книгой читают
Игра людей и могущественных Держателей Мира, ставка в которой – сама возможность существования нашей реальности, продолжается. Поэтому путешествие по южным морям, затеянное Андреем Новиковым и Александром Шульгиным в надежде отдохнуть от забот, неожиданно оборачивается командировкой в будущее для одного и очередным рейдом по тылам вероятного противника для другого. Чем все закончится, предвидеть не может никто. Ясно одно: в большой Игре земляне у
Еще минуту назад Виктор сидел в своем кабинете в банке и читал отчет. И вдруг – лес, дорога, а за поворотом мелькают серо-зеленые мундиры и слышится немецкая речь. Война? Прошлое? Но как такое возможно и что теперь с этим делать?Однако бывших военных не бывает. Капитан запаса Крайнев скоро уже имел оружие, контакт с местным населением, первый выигранный бой на оккупированной фашистами территории и вызывающую уважение легенду – он стал интендантом
Есть люди, которые родились для оперативной работы. Случается, человек понимает это не сразу, но когда распробует… С Крайневым так и произошло. Однажды побывав в прошлом, во время Великой Отечественной, он уже не смог отказаться от смертельно опасной работы партизанского разведчика. И вот новый рейд, новое задание, старые враги и верные боевые товарищи. А на карте – тысячи жизней и успех операции «Багратион».
Лейтенант Богданов удачей не злоупотреблял, но и от подарков судьбы не отказывался. Воевал как умел, геройски, бомбил фашистов на своем По-2, не щадя ни себя, ни своего самолета. Может, за то и выпало ему в жизни чудо. Сбили его в последнем бою, но героическая смерть миновала его самым причудливым образом…Ходила по Псковщине легенда, и верили в нее равно и князья, и кметы, и смерды, что однажды, когда совсем житья не станет от ливонцев, появится
Двое братьев вместе со своими самыми необычными на свете бабушкой и дедушкой отправляются на Изнанку Петербурга, чтобы спасти маму. Оказывается, что бабушка и дедушка присматривают за Изнанкой, миром, где существуют фантастические существа, например Великан, Большая Золотая Рыба, Чинители швов, соединяющих наш мир и изнаночный.
Мое время – ночь. Мой праздник – Хеллоуин. Имя мне – легион.Ведьмы, бесы, оборотни, упыри, зомби, тролли, привидения, домовые и прочая нечисть – все в сборе! Армия Тьмы собралась отпраздновать Хеллоуин как следует… на страницах книги, которая так и называется – «Хеллоуин».Будет весело и грустно, захватывающе и мрачно. Будет страшно.Это лучший подарок для всех любителей мистики и ужасов!Это коллекция волнующих историй о потустороннем, собранная Па
Хотите верьте, хотите нет, но в каждом городке, в каждом поселке – есть своя ведьма, а то и несколько.Хотите верьте, хотите нет – им все равно, заметите ли вы иголку в дверном косяке или сожженную яичную скорлупу под забором своего дома.Вы не обязаны верить в ведьмовство, потому что другие – верят.Но как быть этим верящим, если старая ведьма умирает, а ее дочь отнюдь не горит желанием занять место матери?А без ведьмы в поселке нельзя. И поэтому д
Он обычный ребенок, которому строго запрещено проявлять эмоции.Нельзя злиться, радоваться, грустить и влюбляться. Нельзя появляться на людях. Нельзя разговаривать с незнакомцами. Лучше вообще не открывать рта, если рядом есть кто-то кроме мамы и папы.Но у него есть и другая тайна. Дружище. Самая близкая подруга на свете. Ей-то можно всё: мечтать, болтать, восхищаться и даже убивать людей.
Вначале был голос из унитаза. Потом в дверях возникла сожительница Нинка Ремизова с новым хахалем по имени Витюлёк. Да ещё вон из форточки пушка торчит.И только после всего этого Колян Цоколев начал понимать, что у него началась «белая горячка»…
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
Это психологическая драма о мире после глобальной катастрофы, где часть человечества спаслась, перенеся свое сознание в виртуальную реальность. В центре сюжета – астроном Алексей Шикалов. Его жена Светлана погибла, однако благодаря экспериментальной технологии её удалось спасти. Станет ли она той самой, прежней Светланой, которую полюбил Алексей? Пытаясь вернуть любимую, он воссоздает их прошлую жизнь в симуляции, но граница между настоящим и иск
"Надежда – это худшее из зол. Она продлевает мучения". Но ничто не вечно. Кроме информации.
Этот роман навеян обстоятельствами знакомства и расставания Михаила Булгакова с княгиней Кирой Козловской, описанными в книгах «Дом Маргариты» и «Булгаков и Маргарита». Наступил 1921 год, Булгаков садится в поезд в Киеве с намерением отправиться покорять Москву, а дальше происходит нечто совершенно невозможное: добравшись до столицы, он обнаруживает, что на календаре… август 1991 года. Писатель оказывается в новом времени, однако выясняется, что
Случай сыграл с ее именем жестокую шутку. Мама, увлеченная мексиканскими сериалами, назвала дочь Сантаной, а регистраторша «потеряла» одну букву. Имя в документе, конечно, поправили, но бабушка Анна убедила родителей оставить девочку при ней, в деревне, чтобы отмолить первоначальное «сатанинское» имя в церкви и вложить в ребенка только доброе, и никак не злое. Бабушка давно умерла, Санька переехала в город, выросла, но так и не может понять, кака
Среди нас всегда находились загадочные личности, чья жизнь кажется открытой книгой для их родственников, друзей и любимых… Но не все так просто. Они умудряются вести двойную игру. Одну – для обычной жизни, а другую – тайную. Такие люди совершенно отличаются от нашего представления об агентах секретных спецслужб и иногда устают от постоянного лавирования на острие ножа. Тогда они решаются на последнее и, на первый взгляд, обычное и неопасное дело,
Значение воздуха, света , воды для всего живого мы не оспариваем. Но как лично каждый относится к окружающему миру?