1. Глава 1
Хожу по палате и поглаживаю живот, в котором растет наш с Лешей сынишка. Жду, пока ко мне приедет мой любимый муж. Гражданский, пока что, но мы давно считаем друг друга настоящей семьей.
Тем более сейчас, когда у нас скоро появится малыш, которого мы выстрадали.
– Так, мамочка, а что это мы ходим? – заглядывает в палату медсестра и неодобрительно качает головой. – Вам нужен покой.
Послушно плетусь к кровати, хоть и бока уже болят от бесконечного лежания. Но я должна думать о ребенке, чтобы ему было хорошо и безопасно. Неделю назад я пережила настоящий ужас, когда увидела кровь на нижнем белье. Мое сердце чуть не разорвалось от страха.
Никогда бы не простила себя, если бы что-то случилось с нашим сыном.
Попытки зачать естественным путем. Диагноз о непроходимости труб. ЭКО, и не одно. И вот заветные две полоски и новость, что получилось.
И в один день это все чуть ли не рухнуло. И до сих пор непонятно, что же случилось. Врачи сказали, что переутомление.
– Тук-тук, – знакомый голос переключает с невеселых воспоминаний на себя все мое внимание.
Губы расплываются в счастливой улыбке, когда на пороге вижу любимого мужчину.
– Привет, моя прекрасная, – в проем втискивается огромный букет, а за ним Лешка, – как ты?
Прикусываю губу, чтобы не рассмеяться от счастья.
Боже, мы с ним четыре года вместе, а я до сих пор не верю, что он выбрал меня. Молодой, богатый, красивый. И я — обычный ветеринар, который лечил его собаку.
– Привет, Лешик, – приподнимаюсь на кровати и тяну к нему руки.
Лешка кивает на цветы.
– Как всегда красота, – сгребаю цветы в охапку и делаю глубокий вдох.
Леша садится перед кроватью на корточки и утыкается носом в мой живот.
– Привет, наследник, как ты там? Маму бережешь?
Смеюсь, а на глазах выступают слезы. Это так мило, что сердце болезненно сжимается в груди при виде светлой макушки Лешки и моего огромного живота.
– Он старается.
Любимый поднимает лицо, и я тону в голубизне глаз. Он хитро прищуривается.
– А ты сама слушаешься врачей?
Охотно киваю.
– Кон-е-е-е-е-ечно. Говорят покушать – ем за двоих, говорят спать – сплю весь день. Бока уже болят.
Надуваю губы. Леша ухмыляется. Переплетает наши пальцы и прижимает мою ладонь к щеке.
– Сколько ещё лежать? Я уже скучаю без тебя. Не сплю нормально, – голубые глаза подергиваются дымкой.
Мне от таких слов хочется залезть к мужу на коленки и спрятаться в надежных объятиях.
– Говорят, дня три.
Леша меняется в лице, и вся его фигура напрягается.
– Вот черт.
Живот сжимается от страха.
– Что такое? – заглядываю ему в глаза. – Что-то не так, Леш?
Мотает головой. Морщится, и лоб прорезают морщины. Облизывает нижнюю губу, как будто решается сказать что-то, что может мне не понравиться.
– Да мне тут утром позвонили и сказали, что очень важный груз тормознули на границе.
– И что делать?
Он сжимает мою руку крепче.
– Для начала не волноваться, – хмурится, глядя мне в глаза, – думай о сыне. И о себе.
Сжимаю губы.
– Леш, я думаю о малыше постоянно. О нем и о тебе.
– Вот и отлично.
Лешка задумчиво потирает бровь, смотрит в пол. И такое его поведение заставляет напрячься. Спускаю ноги с кровати и подвигаюсь поближе к своему любимому мужчине. Ему нужна поддержка, я чувствую это на каком-то ментальном уровне.
– Тебе нужно уехать, да?
Эта догадка пронзает внезапно. Он часто отлучался в другие города, когда его ждал действительно важный груз. Я нормально к этому отношусь и совсем никогда не была против.
Работа есть работа, тем более он этой работе посвятил много времени и сил. Слишком большая конкуренция. Ювелирка очень уж жирный кусочек пирога в бизнесе, чтобы его отдавать простым парням вроде моего Лешки. А он был именно простым, пока не попал в поток.
И поднялся. Теперь ему заказывают ювелирные изделия и олигархи, и звезды, и даже политики нашей необъятной страны.
– Ага, но я не уверен, что успею за три дня вернуться. Там, как всегда, эта бюрократическая машина врубилась. Какие-то бумаги не понравились, и их надо переоформлять.
Обнимаю его руку и прижимаюсь к плечу щекой. Футболка пропитана парфюмом, который дарила ему я на годовщину. И я с головой окунаюсь в родной и любимый аромат, и становится спокойно.
Ловлю свой «дзен» рядом с ним. Он мой персональный рай.
– Езжай.
Он вздрагивает и опускает на меня глаза.
– Не, я не оставлю тебя одну в больнице.
Закатываю глаза.
– Леш, я же не маленькая. Кира с Аликом заберут меня и доставят в целости и сохранности. Или могу у них пожить, пока ты в отъезде, если боишься, что я одна себя не обслужу.
Леша обнимает меня и стискивает.
– Я хреновый муж и отец, если допускаю мысль, что можно вот так…
Прикладываю палец к губам и заставляю его замолчать.
– Ты самый лучший и заботливый. Но иногда обстоятельства не в нашу пользу. Я все понимаю, – шепчу возле его губ.
И с наслаждением вижу, как его глаза темнеют. Зрачки топят голубую радужку, а через секунду требовательные губы впиваются в мой рот.
– Люблю тебя, – выдыхает возле уголка губ.
И эти два слова отправляют меня на небеса от счастья. Готова слушать их до бесконечности.
Прощаюсь с мужем и сосредотачиваюсь на лечении. Три дня пролетают на удивление быстро, а все потому, что мне уже не терпится оказаться дома.
Но отсутствие новостей от Лешки меня очень сильно волнует. Я ежесекундно проверяю телефон, но он молчит, и Леша вне зоны доступа. И от этого липкие щупальца страха обвивают шею. Заставляют глотать воздух через силу.
– Ваши выписки, передадите в клинику, в которой наблюдаетесь, – в палату заходит медсестра и помогает с сумками.
Сжимаю в руке телефон, выхожу из палаты и выдыхаю. Внизу уже ждет сестра с мужем. Окажусь дома и свяжусь с компанией мужа, может, там что-то знают.
Но сообщение на телефон опережает все мои действия. Сердце радостно подпрыгивает, когда вижу имя любимого.
Торопливо открываю сообщение от него, и через секунду мое сердце разлетается в щепки, а телефон выскальзывает из рук.
Фото, на котором мой любимый муж в обнимку со своей помощницей, и короткий текст: «Я от тебя ухожу».
– Вероника! Вероника, вы слышите меня? – меня подхватывают за талию. – Срочно каталку, пациент сознание теряет. В реанимацию! Воды отошли!
2. Глава 2
Спустя четыре года
– Кирилл, нет, – сжимаю крохотную ладошку сына и пытаюсь оттащить его от витрины с игрушками, – у тебя этих машинок валом.
– Ну, ма-а-а-а-а, – тянет недовольно мой ребенок и надувается, – ладно, тогда купи.
Тыкает пальчиком в футбольный мячик. Закатываю глаза и присаживаюсь перед ним на корточки. Встречаюсь со светлыми голубыми глазками, и сердце болезненно сжимается.
И так каждый раз, когда смотрю в лицо моего сынишки. Он так похож на отца. Отца, который за четыре года даже не поинтересовался, как у нас дела. Родила ли я, жива ли я?
