Увы… Всего через несколько коротких месяцев мне исполнится 55 лет. Я это отчетливо понимаю, снова и снова вычитая дату своего рождения из симпатичной и символичной цифры «2020». Так был ли мальчик? Или, точнее, если перефразировать знаменитую цитату под меня, «была ли девочка?» Что произойдет, когда я осознаю, что теперь мой возраст равен полусотне плюс пяти… пяти десяткам с хвостиком… полтиннику и еще пяти копейкам… Как там еще? БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПОЛОВИНЕ ВЕКА?
Что случится в тот момент?
Я все еще буду я или это будет кто-то другой?
Старая незнакомка? (Кстати, какое из этих двух слов можно считать главным?)
Я уже почти не помню то счастливое время, когда возраст измерялся не годами, а месяцами и даже днями.
«Нашей крошке уже две недели»…
«Подумайте! Ей уже пять месяцев!»…
«Мы вчера отпраздновали семь месяцев и семь дней нашей малышки!»…
Не только мы, дети, но и родители, стремясь постичь волшебную ценность нашего существования, воспринимаем поначалу собственный возраст не только в годах, но и в месяцах. Согласитесь, «пять месяцев и пять дней» звучит значительно более круто, чем просто какие-то «пять месяцев»…
Это уже потом, много-много лет спустя, мы научимся игнорировать эти самые дни, недели и месяцы.
Кстати, долго ждать не придется. Буквально через пару десятков лет, а то и раньше, мы столкнемся с дилеммой: «мало мне или уже много»? И до гробовой доски эта дурацкая задачка станет нашим общим наказанием. Мы будем всегда слишком молоды или слишком стары для того, чтобы делать то, что хочется.
Вот ведь в чем фокус…
Мы слишком молоды, чтобы иметь детей в 19 лет. Но уже достаточно пожили, чтобы отдать жизнь на войне за родину, если такая случится.
Мы слишком стары, чтобы начать заниматься балетом или арфой в 17, но еще слишком юны, чтобы спланировать будущую карьеру.
Я не исключение.
Я очень редко чувствовала свой «правильный» возраст. Может, это только моя особенность, а все остальные живут в полном согласии с собственной «хронологией»?
Не знаю. Мне никогда не удавалось договориться с паспортом. Наверное, с самого моего рождения существует очевидное неравенство между моим реальным возрастом и тем, на сколько я сама себя осознаю. Душа постоянно находится в полном раздрае с телом. Тело поначалу еще не окрепло, а все душевные устремления рвутся ввысь, в небо, в сферу недосягаемого и высокого. И, напротив, через пару десятков лет, когда физическая оболочка достигает максимального расцвета, мысли становятся приземленными, а душевные устремления обращаются не к небу, а вниз. Пытаются укорениться, осесть, закрепить свое право на этот квадратный сантиметр обихоженной почвы…
Душа совершенствуется, становится тоньше, деликатней, но прибавляются сантиметры на талии. Заглавными буквами искривляются хрупкие коленки, и даже миниатюрные пальчики на ногах становятся толще…
Так лучше или хуже выглядим мы с возрастом?
Мне кажется, что в битве со временем мы проигрываем всегда. Но, только проиграв эту битву, можно почувствовать всю полноту и прелесть жизни. И в этом заключается великая тайна человеческого бытия. Стремления жить максимально долго, оставаясь минимально постаревшим…
Мы проносим свою тайну несогласия с природой через все годы, отмеренные нам судьбой. Мы свято храним ее. Мы чувствуем свою непохожесть и богоизбранность. Мы, подростки, осознаем себя мудрыми старцами. А постарев, чудим как дети…
Не знаю почему, но эта тайна человеческого возраста преследовала меня с самых ранних лет. Еще совсем девочкой я испытывала невероятную эйфорию оттого, что мне удавалось одурачить взрослых, изображая ответственность и зрелость там, где их отродясь не было, заставляя воспринимать себя в 11 лет успешным и серьезным человеком…
Мне кажется, я была хитрюгой всю жизнь. Но не потому, что делала что-то незаконное. Скорее, не так… Я просто всю жизнь играла чужую роль. Роль взрослого человека… И только теперь, став этим взрослым НАВСЕГДА, задумалась: что же это было на самом деле?
А вы?
Вы никогда не играли подобную роль? Вы не чувствовали себя шизофреником, находясь в постоянном несоответствии с собственным возрастом? Рассуждать в 5 как в 18, и чувствовать себя в 30 юной школьницей?
И все это длится, длится…
Трудно слыть блестящей, умной, цинично безукоризненной, философски проницательной и отстраненно логичной, а на самом деле постоянно бороться с собственными бесами – эмоциями, – объявившими беспощадный джихад и телу, и возрасту, и мыслям.
Вы можете быть бесконечно правы, тонки, мудры, образованны, богаты, но никогда бесконечно счастливы… Откройте любой глянцевый журнал, и вы в течение пяти минут уже будете знать наверняка, что НИЧТО в вас недостаточно хорошо, и есть, по крайней мере, 10 легких шагов, чтобы вас усовершенствовать. Любой автор (национальности, вероисповедания, образования), любая книга (изданная в любой из сотни стран мира) в своих «руководствах» быстро объяснят вам ваше несовершенство и предложат действенные рецепты улучшения качества вашей жизни. При этом авторы всегда столь толерантны друг к другу, что никогда не посягают на глобальное усовершенствование своих читателей, оставляя за собой и своими коллегами право «исправлять» вас в каком-то одном, микроскопическом, но крайне важном аспекте.
Например, вы знаете, как стать миллионером и продать миллионы экземпляров книги о том, как вы стали миллионером? Отлично! Не знаете? Тогда пишите о том, как стать шикарным, умным, красивым, счастливо женатым или счастливо разведенным, неподражаемо утонченным, спортивным, сексуальным и т. д., и т. п.
Все, что вы должны сделать, – это открыть охоту на человеческое несовершенство, стать мессией, пророком, гуру…
Ну почему наши родители не объяснили нам, что самый ценный опыт самоусовершенствования мы получили в детстве и что та самая жесткая родительская дисциплина должна была воспитать в нас хороших людей? Ответ очевиден.
Но только сами став родителями, мы находим в себе мужество признать, что в этом вечном конфликте отцов и детей никогда не будет победителя и побежденного. Да, мы ПРИЗНАЕМ это, но только в отношении СВОИХ родителей и СЕБЯ. К методам воспитания СОБСТВЕННЫХ детей это уже не относится.
Я не знаю, как у вас, уважаемый читатель, но мое воспитание было закончено в восемнадцать. Моя мама с отчимом, да и я сама, признали, что больше сделать ничего нельзя. Впредь мне предстояло совершенствоваться самостоятельно. Только тогда я еще не представляла, что это вопрос не одного-двух, а добрых тридцати с лишним лет. И что процесс этот не завершится никогда.
