История знает массу случаев, которые подтверждают способность собак быть очень преданными своему хозяину. Это и Белый Бим Чёрное ухо, и Хатико, и Вагха*, и Костя** и многие-многие другие. Но это все где-то. В какой-то книге, в прошлом веке, в другой стране. А вот преданность, окружающих нас песиков мы зачастую просто не замечаем. Какие-то они не такие, наши собачки, не благородные что ли. То норовят укусить исподтишка, то гавкают попусту, то копаются на свалках, гадят, пардон опять же. Одним словом, не комильфо. Но это все полная ерунда. Расскажу-ка я Вам про Пальму и ее хозяина Пашу. История эта произошла не где-то там далеко и давно, она произошла в нашем городе, на нашем базаре, в начале девяностых. Да-да именно на базаре, в скобяном ряду. И самое главное, в отличие от вышеперечисленных историй, эта имела счастливый конец.
– Селедка! Пошла селедка! Василич, вчера мужики напротив Любимовки взяли по тридцать хвостов! Представляешь!? На выходе из бухты было поменьше, но более крупная. Идешь завтра? У Вадима осталось два места.
– Иду без разговоров. Но у меня проблема. Селедочных подвесок нет. На ставриду и окуня есть, а селедочных нет. Луфарь в прошлом году все состриг, а я заранее не подсуетился.
– Не переживай. На борту купим. Вадим сказал, что с ним пойдет какой-то дядя Коля. Он сам вяжет. И на его подвески осечек не бывает.
– Отлично. Выходим как всегда со Стрелки? Во сколько?
– Будь в семь часов на первом причале. Давай, до встречи.
На следующее утро Рыбацкий причал выглядел как базарная площадь. Озабоченные мужики, одетые в камуфляж, сновали по пристани туда-сюда, размахивали чехлами с удилищами, громко спорили куда идти и на какой глубине становиться. Мы в этой суете не участвовали, полностью доверяя капитану нашего катерка. Он всегда сам азартно участвовал в рыбалке и поэтому был заинтересован в результате. Погрузившись на борт и заняв свои любимые места, мы вдруг обнаружили, что не хватает двоих участников.
– Вадим, двое опаздывают. А нам бы уже выходить.
– Подхватим их на 193 причале, они уже там. Все заводимся, отдавайте кормовые, – скомандовал капитан и скрылся в рубке.
Сбросив с уток*** кормовые концы, все занялись подготовкой своих снастей. Собирали удилища, ставили на место катушки, привязывали грузила и делали еще массу всего необходимого для начала непосредственно самого лова. Через десяток минут наш катер, заложив лихую петлю, коснулся бортом причала на другом берегу Стрелецкой бухты. Сначала в катер прыгнула собака. Это был симпатичный потомок сильно погулявшей овчарки. Она приветливо вильнула хвостом каждому из нас и по-хозяйски спустилась в трюм. Потом в катер спустился молодой мужчина. Он придержался рукой за кранец и помог сойти на борт последнему участнику нашей команды. Как я понял, это и был дядя Коля.
– Вадим, ну собаку-то зачем? Начнет выть или лаять.
– Спокойно, мужики. Это не просто собака, это – Пальма. Проблем не будет. Не переживайте. – Вадим снял с вешалки видавший виды матросский бушлат, стряхнул его за борт и бросил в трюм на швартовные концы. – Ложись Пальма сюда, ложись.
И катер тронулся в море. В это день мы неплохо отловились. Каждый участник нашего коллектива сумел поймать по несколько заветных селедок. Это не был рекордный улов, но все были довольны. Перед возвращением на свою стоянку, мы, как и утром, зашли на 193 причал, высадили собаку Пальму, дядю Колю и молодого парня. Дядя Коля, уже уходя, обернулся и сказал:
– Спасибо всем за компанию. И еще. Время еще не позднее. Вы бы, ребята, не торопились на базу. Встаньте тут метрах на семи. Голубой окунь зашел.
И действительно, бросив якорь метрах в пятнадцати от причала и переоснастивши снасти, мы за час надергали килограмма по три отменного окуня. В общем, рыбалка удалась как никогда…
Прошло какое-то время. Следующий мой выход в море случился месяцев через пять. Расположившись на своем постоянном месте, на корме по правому борту, я занялся удочкой. Капитан с кем-то переговаривался то по рации, то по телефону. Я, понятное дело, «грел уши» прикидывая, на что можно рассчитывать в этом выходе. Во время капитанских переговоров я несколько раз услышал, как он обращался к кому-то по имени «дядя Коля». В этот раз выход был неудачный. Мы долго и безуспешно гонялись за рыбой. То на Каче, то вдруг в совершенно другой стороне, на мысе Херсонес у кого-то бешено клевало, и в итоге, после череды бесконечных метаний по морю, к середине дня мы оказались достаточно далеко от места стоянки. Согласовав с уставшими рыболовами наше возвращение, капитан взял курс на Стрелецкую бухту. Идти нужно было минут сорок. Быстро свернувшись, я заглянул в рубку:
– Ну, что сегодня пролетели?– виновато спросил Вадим.
– Бывает. Не переживай. Ты в разговорах дядю Колю упоминал. Это не тот с которым мы на селедку ходили?
– Да, он, – улыбнулся Вадим. – Хороший дядька. Я его бесплатно катаю, а он мне иногда подвески свои дает на пробу.
– А что с ним за парочка странная. Собака явно не его и льнет больше к молодому.
– Да, это Пашина собака. Ой, там такая история! Если хочешь, расскажу? Идти еще долго.
– Давай. С удовольствием.
…
Дело было в девяностые. Как раз тогда, когда образовывался один из наших рынков. Оказывается рынок – это не просто случайное собрание торговых павильонов, там еще и организация определенная присутствует со своими правами и обязанностями. Куда же без них. Одним из обязательных условий является то, что городские власти выделяют землю предприимчивым гражданам, а те, в свою очередь, должны обеспечить несколько рабочих мест для нужд города. Так было и на нашем рынке. Вскоре после того как расставили торговые павильоны, прямо впритык к скобяному ряду завезли и установили маленький ларечек. Через некоторое время, в сопровождении представителя администрации, туда пришел совсем молоденький паренек. При нем, в ларек, занесли стол, стул, какое-то простейшее оборудование, а на крышу установили вывеску «Ремонт обуви». Парня звали Павел. Он был сиротой. После окончания школы-интерната его направили получать рабочую специальность. Я думаю никому не нужно объяснять, что для сироты выбор был не сильно велик. Так, через два года, Паша стал сапожником и был определен на наш рынок, закрыв тем самым социальную направленность данного объекта городской инфраструктуры.
