Счастье старости
Глава 1
– Бабушка, доброе утро! – внук вышел из комнаты мальчиков, сонно потирая глаза. – Ты что, уже вернулась с прогулки? А я-то размечтался, что встал сегодня раньше всех! Хотя с тобой я бы не рискнул тягаться. Ты же просыпаешься еще затемно.
Рослый, сильный двадцатилетний парень, изображая неуклюжего, сонного медвежонка, прошагал через кухню, обнял бабушку и чмокнул ее в щеку. Этот обычай, казалось, был в семье всегда. Ведь Вера не только дочерям дарила ласку и учила проявлять ее, но и сыновьям тоже. Поэтому снохи были благодарны матери, воспитавшей ласковых, добрых и заботливых мужчин.
Вот теперь и внуки, с первых шагов спешили к бабушке, чтобы поцеловать ее в щечку и получить от нее много поцелуев в щеки, в нос и в лобик. Внуки выросли, а потребность в этих самых «обнимашках» и поцелуях, не изменилась.
«Жила была девочка, – вспомнилось почему-то Вере, – но почему-то внуки называли ее бабушкой…».
Хотя Вера не чувствовала себя девочкой, да и не хотела. Каждый прожитый ею год дарил свой опыт и частичку чего-то, что в конце концов складывалось в внутреннюю цельность и зрелость.
– Чай будешь? – Степа заправил для себя кофеварку, но он знал, что бабушка не пьёт кофе, и поэтому налил воды в чайник.
– Да, я позавтракаю с тобой, – светло улыбнулась Вера. Ей казалось, что утренняя свежесть океана, тепло солнечных лучей и нежность прикосновения Божьего присутствия к ее душе во время молитвы, все еще ласкают душу. – А то с этой суетной жизнью, я вас очень редко вижу.
– Ну да, учёба, работа… Ничего не поделаешь. Надо жить и все начинать почти «с нуля», – развел руками парень. – Представляю каково нашим родителям. Мы – то все равно начинали бы. А им второй раз приходится «стартовать».
– Да, наверное, в Америке в основном работают эмигранты. Это им много надо. Местные уже спокойны, не напрягаются. У них есть дом и все необходимое. А на питание и одежду здесь много не надо, – Вера взяла в холодильнике йогурт и достала из пачки несколько сухариков. С возрастом организму для жизни требовалось все меньше пищи.
В то время как Степан пожарил себе омлет из трёх яиц, приготовил пару тостов и достал их холодильника колбасу. Он был молод и силён. Кроме того, в суете дня он не знал, когда сможет пообедать и сейчас завтракал «про запас».
– Ага. А нам слишком много надо, – улыбнулся Степан, теперь уже ничего не изображая, он передвигался по кухне лёгкой, пружинистой походкой, радуясь сильному спортивному телу «без жиринки».
Посещения ближайшего GYM (тренажерный зал) три вечера в неделю позволяло парню держать себя в отличной форме, несмотря на то, что в течении дня приходилось много времени проводить за учебниками.
– Конечно. Вам еще семью заводить, – согласилась женщина.
– Ой, бабушка, не напоминай. Я пока с этим совсем не намерен спешить. Мне и дома хорошо, с тобой и папой с мамой.
– Ох вы, баловни, – ласково улыбнулась Вера, проведя ладонью по щеке внука. – Вам трудно будет угодить. Ведь ласковых и заботливых людей в нашем мире не так легко найти.
– Вот я и буду не торопясь искать, может годам к тридцати и встречу, – игриво рассмеялся Стёпа.
– Ну, это уже «перебор»! – смеясь поддержала Вера, – родители тебя раньше «вытолкнут из гнезда, как ленивого птенца». Ты уже сейчас можешь семью содержать. Так что, не «филонь».
Так, перешучиваясь и общаясь внук с бабушкой сели за стол. В это время стали просыпаться остальные члены большой семьи. Каждый сам наливал себе кофе, чай, молоко или какао, в зависимости от предпочтений, доставал из холодильника то, что хотел сейчас поесть и присаживался к столу.
Добродушно-шутливый тон разговора легко подхватили и стали перешучиваться, придумывая, кто, где и когда будет искать себе жениха или невесту, и какими они должны быть.
– А вот Анечке нужен настоящий ковбой, – смеясь встретил Степа сонную младшую сестренку.
Аня зашла на просторную кухню, слыша голоса и смех братьев и сестер и еще не успела умыться. Услышав шутку, она проворчала:
– Сам ты, ковбой! Не собираюсь я «коровам хвосты крутить». Я на медсестру или врача пойду учиться после школы. – И ушла в ванную, умываться.
– А вот Оксане нужен утонченный аристократ, чтобы никогда не мог грубого слова сказать, а то она сразу плакать будет, – не унимался Стёпа.
– Сам ты плакса! – Оксана была готова обидеться.
– Стёп, даже шутя не нужно обижать, – напомнила Вера. И парень привычно послушался.
Он не мог объяснить, что именно в словах и голосе бабушки не позволяло ослушаться? Ведь ее голос всегда был тихим и ласковым. Но было в ней что-то, какой-то внутренний большой вес. Возможно он назвал бы своё желание послушаться большим уважением, которое всегда испытывал к бабушке. Но возможно и сознание ее правоты, но без упрёка, подвигло парня обратить внимание на то, что он нечаянно «перешел границу» и обидел старшую сестру. Он подошел к Оксане, обнял ее за плечи и улыбнулся:
– Не обижайся сестренка, ты вовсе не плакса, просто очень тонкая натура. С тобой нельзя грубо обращаться. Поэтому я и хочу, чтобы твой жених был чутким и мягким. А вот Анечка, она как резиновый мячик, «отпружинит» и не обратит внимания на резкость.
– Не правда! – Аня вновь показалась в дверях, – если я не показываю, что мне обидно, это совсем не значит, что меня можно как мячик пинать! И вообще «отдача замучает»!
– Во! Во! Я ж говорю, что ты у нас всегда можешь за себя постоять, – подключился Женя, мальчик, был старше Ани на два года и был предпоследним в семье.
– Ладно, не переживай, брат, я не только за себя, но и за тебя могу постоять, – напомнила Аня и рассмеялась, изобразив, что показывает мощные бицепсы. На самом деле все знали, что не в силе рук здесь дело, а в умении применить удивительно мощный эмоциональный напор, которому мало кто мог противостоять.
Вера давно позавтракала. Она ела очень немного в последнее время, но уходить в тишину своей комнаты не хотелось. Эта шумная ватага подросших детей скоро «упорхнёт», каждый по своим делам, и в доме опять будет тихо. А сейчас ей просто хотелось посмотреть на внуков, порадоваться общению с ними. И ей не надо было, чтобы кто-то обращался к ней, достаточно было видеть как дети общаются между собой.
Когда все уйдут из дома, она будет собирать вещи в стирку, а затем разносить высушенное бельё по комнатам. Ей нравилось стирать в автоматической машинке и сушить также в машине, стоявшей сверху на «стиралке». Блага цивилизации невольно напоминали, как она стирала все в тазу, руками в таёжной деревушке в ссылке. А потом «крутила» горы белья на стиральной машине «Алма-Ата», после которой нужно было отжимать простыни и пододеяльники вручную, и также полоскать или под холодной водой водопровода, или даже в горной речке в проруби зимой, если вдруг перемерзал водопровод. А с современной техникой стирка превратилась для нее в удовольствие. С этой работой она могла справляться даже в свои «под восемьдесят» и радоваться тому, что может не только обслуживать себя, но и приносить пользу семье дочери.
