Когда холод на сердце
И жизнь навевают тоску
Я, как в детстве в жару
Путь ищу к роднику.
Пусть вода ключевая
В душу силы вольёт,
Чтобы память мою
Вновь отправить в полёт.
В годы давние те,
Что остались – уже позади,
К людям, что повстречались
На долгом, тернистом пути.
Пусть слова мои
Рифмой ложаться в строку,
Если с детства я путь
Не забыл к своему роднику.
От того родника-
Течёт жизни река,
От того родника-
Будет « чистой» строка.
Вдруг замолкла вдали перестрелка
Не плюют стволы пушек огонь,
В тишине, что случается редко
Зазвучала в землянке гармонь.
Полетели певучие звуки,
Прогоняя усталость и сон
И над полем, где мины натыканы,
Где нам снова идти под огонь.
Над леском, по краям заболоченным,
Где придётся кому-то упасть
И в пылу отступления спешного
В павших без вести списки попасть.
Долети, как молитва солдатская
До небес, чтоб творец услыхал,
Чтобы понял, что в жизни солдатской
Он без вести и сам не пропал.
*********
* * *
Кавалеристам Башкирской 116-ой дивизии
Нагаеву Мугиму Каримовичу.
Блестят на солнце лезвия клинков
Крылатый Акбузат летит с Урала
В прорыв идет дивизия, пробив себе окно,
Где Шаймуратова слепая смерть застала.
По вражеским тылам она огнем прошла
И подвигов за ней начислено немало,
Но кончился запас и потерялась связь,
И крепкая рука, рубить врагов рубить устала.
Кто лёг в донской степи, не выплыл из реки,
Что Ак-идели в дети не годиться,
Им не видать Урал, но каждый твёрдо знал,
Что песней журавлиной возвратится.
Кто сам себе решил, что если нет уж сил,
Не быть своим товарищам обузой,
И раненый под танк – со связкою гранат
Для стали крупповской упал смертельным грузом.
Немногим повезло, но всем врагам назло
Под знаменем, спасённым снова зреет сила,
Гвардейской названа и родила она
Легенду о земле – о родине батыров.
Героев в ней не счесть, летит Уралу весть,
Наград страна гвардейцам не жалела,
Но знал в бою солдат, что он не для наград,
На запад шёл, толкнувшись от Урала.
Смотрю на мир через оптический прицел
В набухших венах на морозе кровь застыла,
И двигаться нельзя – охоту на меня
Беззубая старуха смерть открыла.
И палец на курке в металл надёжно врос,
И я навеки со своей винтовкой слилась,
Охочусь на волков – что в край родной пришли
Разрушить всё, что с детства полюбилось.
Не подведи меня девичий острый глаз
И выдержка, что кровью я добилась,
Проклятая мишень уже не в первый раз
В оптическом прицеле появилась.
Дождусь тот краткий миг, увижу взгляд волка
Сквозь стёкла оптики на мир широкий глядя,
Нажат курок, не дрогнула рука
И волк останется зарубкой на прикладе.
Сыплется в грозу с небес тяжёлый град,
Ночью тёмною дождаться можно звездопада,
Сыплется на землю с облаков десант,
Ладно сшитая, и дружная команда.
Как птица – сверху вниз бросая взгляд,
Ты видишь землю, что топтал в рассветах и закатах,
Вновь встретишься ты с ней – она тебе нужна,
как мать что родила меня когда- то.
Ты обними её – рвани свой автомат
И с ходу в бой – где льёт свинец бригада,
Со мной мои друзья -, в которых верю я,
И им и мне домой вернуться надо.
Война в тылу врага опаснее вдвойне,
Здесь всё решает каждое мгновенье,
Когда кругом враги – куда ты не беги,
Успех лишь в быстром – правильном решенье.
Суворовский наказ – кто быстр и остроглаз,
Чей натиск и удар неудержимы,
Мы вспомнили не раз, чтоб выполнить приказ,
И потому в бою с врагом – непобедимы.
Уходит разведка, отдав старшине ордена,
Уходит в безвестнось тропою – что ей указала война,
И им не поможет ни ротный, ни брат, ни комбат,
Надеется каждый и верит в удачу солдат.
И если вернётся разведка с удачей назад,
Обнимет по-братски их ротный лихой и усатый комбат,
И явится спешно с наполненной фляжкой седой старшина,
Слезу утирая, чтоб только на время вернуть ордена.
Уходит разведка – на то и разведка она,
Уходит неспешно туда – где судьба не ясна,
Уходит, надеясь – когда завершится война
Их радостно встретят и мать, и жена, и сестра.
У каждой солдатки своя и судьба и война
И им не дадут за такую судьбу ордена,
Они не нужны, для ущедших из дома ребят-
Лишь только б живыми они возвратились назад.
Уходит разведка и женское сердце щемит,
И нет расстояний – куда его боль улетит,
Уходит разведка в тумане, укрывшем ребят,
У них за спиною остался тревожный, внимательный взгляд.
В том взгляде – надежда, тревога и боль матерей,
В том взгляде – поддержка и помощь надёжных друзей,
В том взгляде, с отцовской скупою слезой старшины-
Суровая правда, – как трудно вернуться с войны.
Морем просолённый чёрный бушлат-
Чёрная смерть для немецких солдат.
Свято храню бескозырку свою,
Сердце – тельняшка прикроет в бою.
Палубы нет, не качает волна,
Чайка в небесной выси не видна.
Кубрика нет – теперь дом наш – окоп,
Мичман отрезал приказ жёсткий «Стоп!»
Кто в бескозырке, ни шагу назад! —
Сзади пылает в огне Сталинград.
Снова атака и снова вперёд-
Павший в бою, честь свою сбережёт.
Вновь крики чаек услышит волна,
Слёзы прольёт на тельняшку жена,
Ну а сынишка получит в наследство бушлат,
Чтобы все знали – отец был хороший солдат.
Рванулись в бой – без крика и без мата,
Глушившим страх, – привычного Ура!
Девчушка хрупкая – ефрейтор из санбата
Меня на поле раненым нашла.
Жизнь гасла медленно, из раны кровь бежала,
От водки и свинца кружилась голова,
Тугим бинтом она загородила
Дорогу, на которой смерть ждала.
Стонал от боли я – она со мной стонала,
Что сил не хватит вытащить меня,
Сестра меня собою прикрывала,
Когда от взрывов горбилась земля.
Рвалась шрапнель, а сердце жалость рвала,
Промокший бинт питала кровь моя,
На гимнастёрке – что пропахла кровью,
Две жёлтые нашивки видел я, —
То значит, дважды ранее венчалась
С немецкой пулей спутница моя.
Очнувшись на матрасе в медсанбате,
Не помня, как туда дорога привела,
Узнал про то – сказали мне ребята,
Со смертью в третий раз венчалась медсестра.
Нет горше слёз скупой слезы солдата,
Нет раны тяжелей, коль память не мертва,
Когда уходят те, кто жизнь свою за брата
Отдаст, – как та моя сестра.
И будет страшный суд и будет тем расплата-
Кто кровь чужую лил бездумно и зазря,
И память незабвенная солдату,
Кто пролил кровь, чтоб Родина жила.
Шла сталь на сталь, зубами лязгала броня,
Как злые псы надрывно лаяли орудья,
Сшибались танки, презирая шквал огня,
Прорыв пехоте, пробивая грудью.
И Круппа сталь с уральскою бронёй
В смертельной схватке встретились на поле,
И летописец -журналист лихой
Не позавидует такой танкиста доле.
Водитель, жми на газ, не подведи мотор,
Не то гореть на белом снежном поле
Наводчик ищет цель, но газ пороховой
Слезой прошиб глаза и режет их до боли.
Мальчишка лейтенант зубами лишь скрипел,
