«Даже снег не может покрыть всё. Когда он тает, всё вновь окрашивается в прежние тона».
– Едут! Ура! – с неподдельной детской радостью прокричал полковник. – Завтра будут в Минске.
Александр Петрович небрежно бросил телефонную трубку на диван и, схватив Аллу Владимировну, которая отвлеклась от жарки котлет и зашла посмотреть, чему так радуется супруг, закружил её в энергичном вальсе.
– Что случилось? – спотыкаясь в домашних тапочках, спросила она.
– Владик с семьёй завтра приедет к нам в гости! Представляешь, впервые за четыре года!
– Событие так событие! Витебск ведь находится рядом с Чукоткой!
– Алчонок, не будь злюкой! Это ведь так здорово, когда вся семья в канун Нового года соберётся за одним столом.
– Я не хочу быть, как ты выразился, злюкой, но где это видано, чтобы родной сын ни разу за четыре года не навестил родителей! – Алла Владимировна пыталась высвободиться из объятий мужа. – Этому нет оправдания!
– Я и не спорю. Наоборот, полностью согласен с тобой. Но, может, на этот раз встреча закончится хорошо и в семье наступит мир! – полковник мечтательным взглядом смотрел на жену.
Алла Владимировна посмотрела на супруга так, как смотрят на шестилетних детей, которые ещё не спотыкались о камни разочарований и невзгод, продолжают верить в Деда Мороза и думают, что жизнь – это большой шоколадный торт.
– Милый, я понимаю, что у тебя нет родных братьев и сестёр, от того ты и тянешься так к родне, но пойми же ты, наконец, что кроме тебя это больше никому не нужно!
– Это не так… – неуверенно ответил полковник. – Помнишь, как здорово мы проводили время в молодости?
– Это было в молодости! Мы тогда были беспечны и юны, и толком не понимали, что такое жизнь. Сейчас совсем другая история. Извини меня, дорогой, но твой двоюродный брат приезжает только тогда, когда ему что-то нужно. Поэтому я не удивлюсь, если он погостит у родителей день-другой и уедет домой, – она пристально посмотрела на мужа, который, опустив глаза в пол, молчал. – Когда они планируют навестить родителей?
– Сразу после нас, – нехотя ответил он. – Влад сказал, что, к сожалению, сможет задержаться у них всего на два дня.
– Я угадала эту мелодию с первых нот! – хлопнув в ладоши, сказала Алла Владимировна. – И поверь, к тебе он едет не от большой любви, а лишь для того, чтобы ты помог решить его проблемы.
Полковник молчал.
– По-моему, я и здесь попала в точку!
– Не совсем. Они хотят прикупить кое-какую технику и… – Виноградов тянул время.
– И?
– И попросили, чтобы я сводил их к целителю или к экстрасенсу, – полковник стыдливо смотрел на супругу.
– Мне не послышалось? – Алла Владимировна от удивления не могла найти подходящие слова. – Подожди, у них что-то случилось? Кто-то болен?
Полковник вновь потупил глаза в пол.
– Тьфу-тьфу! Никто не болен, просто они хотят почистить, как бы это сказать… – полковник пытался подобрать нужные слова, – почистить душу… Карма у них какая-то испачкалась. Вот. Кстати, Алла, ты не знаешь, что такое карма?
Супруга пропустила вопрос мимо ушей.
– Почистить душу? Это как? Достать её, вынести на белоснежный снег и хорошенько выбить, как грязный ковёр? Или постирать в стиральной машине? – Алла Владимировна сыпала аллегориями. – Ты извини меня, дорогой, но, наверное, я что-то пропустила в этой жизни.
– Я и сам толком не понял. Просто я как-то говорил Владику, что у меня есть один знакомый целитель. К нему приезжают со всего мира люди. Вот он и попросил свести их.
– Душу почистить! – не унималась супруга. – А может, нужно просто жить по совести? Может, нужно хотя бы раз в неделю звонить родителям? Или приезжать к восьмидесятилетним старикам чаще, чем раз в четыре года? Может, тогда и не придётся душу чистить?
Александр Петрович кивал.
– Я просто хочу, чтобы родня была роднёй, а не просто словом! Мы же родные люди, грех не общаться! Ты пойми, Алла, мне сосед по лестничной площадке стал роднее, чем двоюродный брат! У меня кроме его семьи никого нет! Родители умерли, родных братьев и сестёр нет, только они! Не смотри на меня так, вы – отдельный разговор! Вы – святое. Я говорю про родню.
– Саша, Саша, я не перестаю удивляться тебе и одновременно влюбляться в твою неподдельную детскую искренность и доброту. У тебя огромное сердце и душа, как океан, у которого нет берегов, – она с любовью в глазах смотрела на мужа. – Просто пойми, не все хотят быть семьёй, как ты! Для кого-то семья – это обуза. Создать семью и идти с ней по жизни – огромный труд, а, как ты сам знаешь, твоих родственников трудягами не назовёшь. Прости… – Алла Владимировна крепко обняла супруга и вышла из комнаты, – котлеты сгорят, – из кухни крикнула она.
Александр Петрович стоял посреди большой гостиной и обдумывал сказанное. Он знал, что супруга права, и под каждым её словом мог подписаться, но вера в лучшее жила в нём с детства, особенно когда за окном выпадал снег. Полковник надеялся, что снег всё покроет… И обиды, и зависть, и злость. К сожалению, некоторые поступки людей были неподвластны ни снегу, ни чародею, ни молитве.
«Лучше быть трижды бедным монетами, чем нищим душой и разумом».
Тёмно-синий внедорожник пытался припарковаться под окнами дома Виноградова. Новенькая «БМВ» выписывала пируэты, стараясь втиснуться между стареньким «Рено» и умирающей «Тойотой».
Владислав Филиппов был неимоверно горд новой покупкой. Полгода он трудился не покладая рук, ремонтируя вместе с супругой четырёхколёсных доходяг. На зарплату Владислав никогда не жаловался, он умел зарабатывать деньги. И даже в кризисное время умудрялся плыть против течения и не тонуть в долговых ямах.
Помогая супруге доставать вещи из багажника, он с жалостью посмотрел на дом двоюродного брата.
«Бедный братец, он так и не сумел ничего заработать в этой жизни, – разглядывая светящиеся разноцветными огоньками окна дома, размышлял Филиппов. – Столько служить. Ради чего? Ради пенсии в три копейки и десятка орденов. То ли дело я, – ласково поглаживая капот машины, думал он. – Сто штук. Но оно того стоило. Может быть, столицу таким автомобилем не удивишь, но в Витебске каждый знает, чья это машина».
Наталья Васильевна Филиппова изначально считала эту поездку утомительной и бессмысленной. Общение с родственниками вызывало у неё приступы головной боли, которые почему-то всегда заканчивались температурой и больным горлом. Ни слякотная погода, ни витающая в воздухе ОРВИ не были виноваты в её недуге. Родня для неё была вроде аллергена. Поэтому единственным противоаллергенным лекарством были алкоголь и целая коробка неизвестных простому человеку трав, крупинок и таблеток. С этой чудо-табакеркой Наталья Васильевна не расставалась никогда. Нестандартным методам лечения от всего-всего Наталью обучила её дочь Ксения, которая уже девятый год не могла окончить медицинский и удостоиться гордого звания «доктор».
