Глава 1
Страшное пророчество
Был обычный, мало чем отличающийся от других, вечер. Марина, изрядно утомившаяся от охоты, мечтала об отдыхе. Однако настроение ее было приподнятым – она присмотрела себе милейшую собачонку, щеночка из нового помета. Борзая должна из нее получиться отменная.
Плотно отужинав в компании своей сестры Урсулы Вишневецкой и ее мужа Константина, а также его брата Адама, Марина незамедлительно отправилась в свои покои. Она неспешно приблизилась к шикарной дубовой кровати, застеленной красивым атласным бельем. Кровать манила ее в свои объятья. Марина сбросила с себя тесный мальчишеский охотничий костюм, надела прозрачную рубашку и принялась расчесывать свои роскошные густые волосы за туалетным столиком. Не успев заплести косу, она услышала какой-то шорох со стороны окна. Марина не придала этому особого значения и продолжила заниматься своим делом. Но ее боковой взгляд уловил некий двигающийся объект – в окно была заброшена записка. Вслед за этим послышались учащенные шаги убегающего «почтальона».
Марина была совершенно не в настроении для приключений, хотя произошедшее ее заинтриговало. Что бы это могло значить? Спокойно поднявшись со стула, Марина подошла к окну и подняла записку.
«Восхитительной панне Марине Мнишек, которая в одно мгновение ослепила мой взор, словно Царица, и сделала меня своим покорным, верным и до смерти преданным рабом» – прочитала она надпись на свитке.
Однако это совершенно неслыханно! Все естество Марины было возмущено. Что за наглец мог себе позволить такую глупость? Марина привыкла к вожделевшим ее поклонникам, поэтому этот поступок, совершенный неизвестным, не только не удивил ее, но и попросту разозлил. Разгневанная Марина хотела тут же выбросить писульку какого-то холопа, однако же, внезапно с удивлением для себя обнаружила, что слова, которые она прочла, были написаны не на польском языке. Это была латынь. Но… Откуда холопу может быть известна латынь? Это было совершенно невозможно! Неподдельный интерес заставил Марину развернуть сверток. В нем она прочла следующее:
«Прекрасная госпожа, прошу Вас, поверьте мне, я до безумия в Вас влюблен и готов по капле выпустить всю свою кровь, если это подтвердит Вам правдивость каждого написанного мною слова. Тусклый небосклон моей жизни был внезапно освещен Вами, словно ослепительной звездой. Я окрылен любовью к Вам. Вы заставили меня понять, что пришло время сбросить маску и раскрыть мое истинное имя. Нужно прекратить это жалкое влачение существования, которое навязал мне убийца моего отца и гонитель моей матери. Я должен смело встретить взгляд своей Судьбы и принять ее, чем бы она меня ни одарила – нежным поцелуем или губительным ударом, снова низвергнувшим меня, едва ожившего мертвеца, обратно в призрачное царство, из которого я высвободился ненадолго благодаря воодушевлению тени моего отца. Знайте, моя дорогая панна Марина, если бы я был тем, кем меня считает весь окружающий люд – Гжегошем, наемным хлопцем, или же Григорием, беглым монахом, я предпочел бы смерть от безответной любви к Вашему совершенству, но никогда бы не осквернил своим убожеством Ваш слух. Однако мое истинное происхождение дает мне право обратиться к Вам как к равной себе, потому как я есть младший сын царя Ивана Васильевича по прозвищу Грозный, и Марии Нагой, жены его. Имя мое – Дмитрий Иванович. И если бы Судьба была ко мне более благосклонна, я восседал бы на российском троне и звался Дмитрием Первым…»
Марина не могла поверить своим глазам. Кто был этот наглец, написавший это трепетное послание? Безнравственный лжец или… царь всея Руси? Она тут же послала за сестрой своей Урсулой и ее мужем Константином и задумчиво опустилась на нежнейшую постель. Где мог видеть ее этот влюбленный в нее по уши человек, и видела ли его она? И тут перед ее мысленным взором пробежал небольшой эпизод, произошедший с ней сегодня. Она спускалась с лошади, чтобы выбрать себе собачонку, и ей помогал спуститься какой-то холоп. Внешность его она описать не могла, так как привыкла не обращать внимания на простой люд и прочий сброд, однако от нее не утаился его сладострастный взгляд, красноречиво передающий его мысли. Еще бы – мужской охотничий костюм так плотно облегал изгибы роскошного молодого тела Марины, что при виде этого смутился бы любой.
Марина знала о своей власти над сердцами и разумами мужчин и не придавала подобным происшествиям особого значения. Но было совершенно очевидно, что на сей раз дело обстояло куда серьезнее. Неужели этот холоп и есть тот самый Дмитрий, сын самого Ивана Грозного?.. Нет, не могло такого быть. То был самый обыкновенный холоп. Впрочем, автором этого письма мог быть кто угодно, красота Марины не оставляла равнодушным никого и нигде. Главным вопросом было сейчас другое – действительно ли некий Григорий, кем бы он ни был на самом деле, является наследником российского престола? И это ей предстояло выяснить в срочном порядке. В ее мыслях уже закружилось шикарное русское одеяние придворных дам, она, восседающая на троне в усыпанном драгоценными камнями платье… Как вдруг дверь внезапно отворилась, и в нее вбежала Урсула.
– Что случилось с тобой, сестрица моя? – бросилась та к Марине с беспокойством на едва отмеченном первыми морщинками красивом лице.
– Я не знаю, как это понимать, – промолвила Марина, передавая сестре распечатанный сверток.
Урсула молча прочла послание и, не проронив ни единого слова, передала его вошедшему вслед за ней мужу. К Константину подошел молча стоящий в комнате Адам, и они принялись за чтение свитка вместе.
Читая письмо, Адам немного хмурился. Молодые женщины тщательно вглядывались в его лицо и пытались распознать значение его выражения.
– Ишь как дело обернулось… – наконец произнес он, дочитав письмо.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась у него Урсула. Не понимала значения этих слов и Марина.
– Сегодня приходил ко мне монах Варлаам и просил меня нанести визит занемогшему наследнику русского престола – Дмитрию, которым является некий монах Григорий. Он помогал сойти тебе с лошади сегодня, – обратился Адам к Марине.
Да, это был он, тот самый холоп с совершенно неприметной внешностью. Разве мог он быть благородных кровей? Марина вновь попыталась припомнить черты его лица, однако вспомнить ей удалось только глубокий голубой взор, направленный на нее.
– И ты ходил к нему? – вопрошала заинтригованная Урсула.
– Не княжеское это дело посещать с визитом каждого самозванца! Это неслыханно! Я вышвырнул этого клеветника и приказал его выпороть. Но сейчас опасаюсь, что несколько поспешил с выводами.
– Эту ситуацию нельзя оставить без внимания, – сказала ему Марина. – Нужно незамедлительно что-то предпринять.
