– И-раз-два-три, и-раз-два-три, и – поворачивайся, девочка!
Роуз вздохнула и покорно повернулась. Танцевать ей последний раз доводилось в венецианском дворце, освещенном сотнями свечей на хрустальных люстрах, подвешенных к потолку. Ее окружали придворные дамы в масках и музыка, уносившая ее в водоворот серебряных переливов.
Дребезжащее звяканье пианино – совсем не то, что венецианский оркестр, под эти звуки ноги не желали сами пускаться в пляс. А тут еще Белла отказывается повиноваться строгим требованиям мисс Фелл касательно вежливых фигур кадрили и постоянно выписывает ногами затейливые кренделя, чего мисс Фелл не одобряет. Даже самая развеселая мелодия покажется безрадостной, если каждые несколько тактов пианино будет замолкать, а пианистка – возмущенно шипеть.
Роуз прикрыла глаза и вспомнила, как приятно было держать мягкие белые меховые перчатки, а не тонкие горячие пальцы Изабеллы.
– Роуз! Ну хоть ты-то! Шассе![1] Ох, хватит, прекратите, я больше этого не вынесу. Передайте горничным, что я выпью чаю с лавандовым печеньем у себя в комнате. – Мисс Фелл невероятно энергично для такой пожилой дамы вскочила с табурета и широкими – насколько это возможно для истинной леди – шагами покинула комнату.
Роуз опустилась на позолоченный стульчик и покачала головой:
– Миссис Джонс удар хватит. Я почти уверена, что на кухне нет лавандового печенья. Она заставит Сару булавкой делать дырочки в обычном печенье и засовывать туда лаванду.
– Мисс Фелл наверняка это известно, если она такая сильная волшебница, – задумчиво сказала Белла, скользя по натертому паркету идеальными па шассе, а затем усаживаясь на подоконник рядом со стулом Роуз.
– Уж тебе-то точно известно. – Девочки обменялись взглядом, и Роуз опустила глаза, еле заметно улыбаясь. Всего лишь несколько месяцев назад она была сиротой из приюта. Беллу она впервые увидела, когда разжигала камин в ее спальне. Из приюта ее забрали, чтобы сделать самой младшей горничной в доме отца Беллы, Алоизиуса Фаунтина, который служил советником у короля. Но затем ученик мистера Фаунтина, несносный Фредди, обнаружил, что Роуз тоже умеет творить волшебство, и все изменилось. Могла ли она помыслить, что когда-нибудь будет учиться танцам – пусть уроки и оказались чудовищными?
Мисс Фелл жила в доме мистера Фаунтина с тех самых пор, как они вернулись из Венеции, куда ездили в погоне за безумным чародеем Госсамером. Она совершенно не походила на скромную гувернантку, но несмотря на это, она взяла воспитание Беллы в свои руки и настояла, чтобы Роуз тоже присутствовала на уроках. Она также вздумала преподавать некоторые предметы Фредди, но тот завел привычку страдать неведомыми болезнями в дни занятий этикетом и генеалогией.
Мистер Фаунтин в любом случае собирался найти Белле новую гувернантку, так как девочка вконец довела несчастную мисс Анструдер перед их отъездом в Венецию. В Белле начинало просыпаться волшебство – и она не могла его как следует контролировать. Роуз смутно подозревала, что Белла не очень-то и старается, потому что так веселее. К сожалению, волшебство в ней было невероятно мощным.
Никто даже не осознавал, насколько мощным, пока они не высадились в Дувре две недели назад. Как и предсказывал мистер Фаунтин, венецианский корабль едва дал им сойти на берег и тут же снова отплыл. Капитан, похоже, нисколько не нуждался в попутном ветре, и заколдованные паруса надулись сами по себе, несмотря на штиль.
Роуз и вся компания остались одни на пристани, чего с мистером Фаунтином не должно было случаться. Стоял жуткий холод, и Роуз чувствовала себя покинутой, глядя на серую воду и не менее серое небо. Казалось, вот-вот опять пойдет снег, но он хотя бы прикроет грязную слякоть под ногами. Поездка в Венецию оказалась опасной, страшной и чуть не стоила им жизни – но в то же время там было захватывающе интересно, а родина оказала им унылый прием. На всех стенах были расклеены потрепанные объявления о мобилизации, и война с Талисийской империей казалась ближе и неизбежнее, чем когда они уезжали.
Белла прижалась к Роуз и стонала, спрятав руки в огромной белой меховой муфте. Ее голубые глаза на измученном, замерзшем лице словно стали еще больше.
– Хочу карету! – хныкала она. – Мне холодно. Папа, вызови карету. Хочу домой!
– Хочу, хочу… – проворчал Фредди. – Не волнуйтесь, сэр, я сбегаю в трактир и потребую карету. Присядьте пока вот на эту тумбу. – Он подвел хозяина к железной швартовной тумбе, встревоженно осматривая то место на жилете, куда мистера Фаунтина ранили кинжалом. Юный лакей Билл помог ему усадить волшебника. – И не давайте Белле дойти до истерики. От этого у вас точно опять рана откроется.
– Спасибо, Фредерик. – Мистер Фаунтин устало вздохнул. Холод, очевидно, действовал на него так же, как на Беллу.
– Нет у меня никакой истерики! – Белла шлепнула Фредди по руке. – Я не позволю говорить о себе такие гадости. Извинись! Папа, скажи ему!
– Белла, милая! – Мисс Фелл надменно нахмурилась. – Веди себя как леди, будь добра.
– Я не леди, мне восемь лет, и мне холодно, и я хочу домо-о-о-о-ой! – Последнее слово переросло в жуткий вой, и Роуз закрыла руками уши, в которых начала пульсировать боль в такт колебаниям голоса Беллы.
С ближайшего корабля, большого клипера, послышались крики; мачты на судне затряслись, а матросы попадали на палубу, обхватив головы руками.
– Белла, прекрати… Пожалуйста… – прошептала Роуз. Надежды на то, что Белла услышит ее, не было. Как у нее это получается? Она всегда умела пронзительно кричать – мисс Анструдер уволилась из дома Фаунтинов после того, как от Беллиных воплей у нее из ушей пошла кровь. Но такого, как сейчас, еще не было.
Шквал звука на мгновение приостановился, и Роуз смогла открыть глаза, но Белла лишь переводила дыхание. Еще секунда – и вой начнется снова. В ужасе оглядевшись, Роуз поняла, что остальные держатся за уши так же, как и она сама. Билл упал на землю и натянул ливрею на голову. Мистер Фаунтин обессиленно сползал с тумбы. Фредди пытался его поддерживать, прижимаясь лицом к плечу хозяина в надежде защитить уши.
Отец Беллы! Она же убьет его! Роуз решительно шагнула к Белле, которая, кажется, и сама пострадала от звука. Она лежала на снегу, свернувшись клубочком и продолжая издавать все тот же потусторонний звук.
– Белла! – Роуз настойчиво дернула ее за плечо и вскрикнула. Даже убрать от уха одну руку было мучительно больно. – Белла, перестань! БЕЛЛА! – Разозлившись, Роуз прибегла к лекарству миссис Джонс для впавших в истерику горничных и ударила Беллу по щеке.
