Марк так задумался, что очнулся, лишь услыхав собственное имя:
- Стратег Винкер.
Перед ним расступились. Стоять рядом с Райкером и Вейли, не в бою, где все равны, а стрелы и огненные шары могут одинаково "причесать до смерти" как генерала, так и простого солдата, было немного странно. Снегом сверкнула в руках пажа еще одна, третья лента. Надежный пол резиденции качнулся под ногами.
Тщеславным Марк не был, но "Рубиновое Пламя"?! Высший орден - ему, за первый бой?
Помимо прочего, "Рубиновое Пламя" всегда означало дворянство.
- Во славу Империи, - выдохнул он, все еще удивляясь.
Но оказалось, что и это еще не все. Медленно, торжественно вступил оркестр. Это был какой-то незнакомый марш:
- Черная сотня! Бойцы Райкера - отныне и навсегда вы - воинское подразделение Империи. Имя вам - Бессмертные. Знамя - внести!
Черный бархат развернулся в руках мальчика - знаменосца. Сверкнула острыми клыками танцующая на хвосте змея. Бессмертные... Черная сотня. Парни были бы счастливы. Впрочем, они все здесь. И живые и мертвые. Меньше нас уже не будет.
Винкер опустился на одно колено, целуя край знамени - своего знамени. И невольно подумал, что в циники себя произвел рано - в глазах было подозрительно горячо. Впрочем, Лесанж ревел, не скрываясь. Да и остальные... Имели право, демоны вас всех забери! На Южном от них осталась всего треть. Юст, Арже, Кей, Нолан, Рори...
Неожиданно молодой стратег почувствовал на плече тяжелую руку генерала:
- Помоги старику спуститься.
Здоровенный как медведь, Райкер навалился на него тяжело, без шуток и внезапно до Марка дошло очевидное: в жизни генерала потерь было в разы больше. И он тоже вспоминал. Каждого. По имени.
- Герои, вам слово. - Улыбка Рамера Девятого, так и не севшего на трон, была, кажется, вполне искренней. - По освященной временем традиции я готов исполнить по одному желанию.
- Служить Империи, - буркнул Райкер, - давно нет других желаний.
Вейли молча согласно кивнул. Видимо, это была еще одна традиция: его величество предлагает - подданные отказываются.
- А ты, стратег? Неужели тоже нечего пожелать?
...Наглость - второе счастье, так?
- Мой Император. - Марк прикрыл глаза, чтобы не выпустить раньше времени пляшущих демонов.
- Да, - поощрил повелитель.
- Возможно, мне завтра в бой, из которого я уже не вернусь. Я хочу просить вашего позволения танцевать с самой красивой девушкой Империи, графиней Шайро-Туан. Если она, конечно, согласна подарить мне танец.
Если бы посреди зала долбанула еще одна арка перехода и образовался новый залив, шок был бы меньше.
Райкер глядел на стратега с нешуточной тревогой. Вейли - с опаской, как на психа, к тому же буйного.
Трое гвардейцев, пригласивших его выпить, привалились к колонне и угорали, показывая ему на пальцах не слишком приличный жест высшего одобрения, типа: "Ну, ты, отжег!"
Рамер Девятый нахмурился:
- Танцевать? Здесь?!
Решив, что терять ему уже нечего, Марк пошел ва-банк:
- Если немного расступиться, места хватит. Музыканты есть. Не вижу никаких препятствий.
- Арк, похоже, твой стратег вообще никогда не видит препятствий для своих идей, - отозвался повелитель, качая головой. - Что ж, традиции святы. Алета, дорогая, вы не против - подарить танец герою?
Народ немедленно растекся по стенкам, освобождая место в центре зала. Вступил оркестр. Конечно, это был не эльс, такого Винкеру никто бы не простил, да и не позволил. Это была медленная, торжественная павана, которой обычно открывали балы.
Марк осторожно взял в руку ее тонкие пальцы. Они оказались ледяными, это было плохо. Как бы девушка не упала в обморок.
С тревогой поглядывая на нее, немного непривычную в таком глухом и тяжелом платье, Марк повел Алету в танце. Она смотрела прямо перед собой и молчала, молчала так упорно, что ему стало не по себе:
- Алета, я чем-то обидел тебя? - Шепнул он так тихо, чтобы никто, кроме девушки не услышал.
Прозвучала музыкальная фраза, после которой пара расходится и становятся друг к другу спиной. Еще несколько тактов и медленных, плавных движений - и их глаза и руки снова встретились. В зеленых глазах была стылая усталость... Что же с тобой такое случилось, девочка? Кто посмел погасить твой свет? У него большие неприятности!
Он скользнул пальцами по ее ладони, незаметно для стороннего наблюдателя легко погладил, поймал изумленный взгляд, подмигнул - и ослепил провокационной улыбкой, как тогда, на темном балконе, где их никто не видел.
А потом поднял ее руку чуть выше, чем положено - и еще выше... Продолжая улыбаться потянул на себя, раскрутил, придержал:
- Я так не умею, - испугалась девушка.
- Так никто не умеет... кроме меня. А теперь и тебя. Смелее, я поведу! Алета ахнула: строгая павана летела к темным Богам, прямо в этот миг становилась древней историей, модой, которая давно прошла и безнадежно устарела.
Чинные шаги и повороты, призванные демонстрировать богатство нарядов и обуви, на глазах у всего двора превращались в танец - знакомство, танец - предложение, танец - провокацию.
Он кружил, предлагал, увлекал - она ускользала, сомневалась, поддавалась и снова ускользала.
Девушка уже забыла, когда получала такое невероятное удовольствие от танца. Да пусть в бездну провалятся и дорогие родственники, и все эти великосветские куры, и их мужья! Она же не дворцовая клуша, она - южанка с тремя кинжалами в складках одежды, какого демона она позволила так себя запугать?
В Бездну!
И уже сама, поймав несложный ритм и уловив простой порядок движений, наступала, увлекала, заманивала... А он сомневался - но как то уж очень неубедительно.
На ее губах медленно расцветала улыбка. А его - ответной, уже можно было осветить весь зал вместо пары десятков амулетов.
- Укради меня, - вдруг прошептала Алета, - на этот вечер. Тебе же положена увольнительная.
- Каким образом? - Изумился он. Ее безумное предложение немедленно вознесло настроение до отметки: жизнь - потрясающая штука!
Они снова разошлись под музыку, чтобы встретиться спустя несколько тактов:
- Ты же стратег, - съязвила она, - спланируй и действуй. Это же ваш девиз.
- Украду, - пообещал Марк, лихо поворачивая ее за кончики пальцев. Рамер Девятый смотрел на это безобразие со смешанным чувством: ревновал, злился, бесился... И, одновременно, не мог не восхищаться.
Вот так открыто, у всех на глазах, уводить у него невесту... На это нужна была не просто храбрость, а невероятная, запредельная наглость и... ощущение своего абсолютного Права. Но что могло дать мальчишке это ощущение?
Сощурив антрацитовые глаза, повелитель двух континентов смотрел на стратега, как кот на мышь.
