Сорок восемь часов до наступления Рождества…
– Ты уже такая взрослая, девочка моя, – мамина речь понемногу замедляется, и голос звучит уже тише, после сделанного сиделкой укола.
Сидя на краю ее кровати, проглатываю очередной ком в горле, видя, как с каждым днем она становится все слабее. Мама права, я уже достаточно повзрослела, чтобы понимать, к чему все это ведет.
– Через месяц тебе уже исполнится целых десять лет, Ванесса, – замираю, когда она с трудом отрывает руку от матраса и проводит по моим темно-каштановым волосам, отросшим уже ниже лопаток. – И волосы стали такие красивые. У меня никогда не было таких шелковистых волос. Ты пошла в свою бабушку. Вырастешь настоящей красавицей.
– Ты тоже очень красивая, – тепло улыбаюсь ей, рассматривая бледное осунувшееся лицо с темными кругами под глазами, которое действительно когда-то было прекрасным.
– Моя красота давно канула в лету, доченька. И все равно я всегда мечтала быть похожей на твою бабушку. Но пошла в папу.
– Мы ведь поедем к ба на Рождество? – беру ее руку в свою, нежно поглаживая тыльную сторону ладони.
– Кх-кх-кх… – мама заходится сильным кашлем, и ее лицо искажается гримасой боли. – К-конечно, родная, – голос звучит сипло.
– Она будет очень рада нам.
– Доченька, пообещай мне одну вещь, – на меня устремляется серьезный взгляд потухших карих глаз.
– Какую?
– Сначала дай слово, что никогда не забудешь выполнить обещание.
– Даю слово, мамочка.
– Что бы ни происходило в твоей жизни. Какие бы неудачи тебя ни преследовали. Я хочу, чтобы ты отмечала каждое Рождество. Чтобы наряжала елку и проводила этот день в компании добрых людей.
– Хорошо.
– А если тебе в этот день будет грустно, я подам тебе знак, чтобы ты начала улыбаться.
– Ты будешь рядом?
– Я всегда буду рядом с тобой, Ванесса, – карие глаза начинают медленно закрываться. – Я люблю тебя, моя птичка, – последнее, что она произносит, перед тем как уснуть.
Прежде чем выйти из комнаты, в последний раз кидаю взгляд на маму, ощущая, как сердце сжимается в груди.
– Я тоже тебя люблю, мама, – закрываю дверь и еще какое-то время стою, держась за ручку.
Если бы я только знала, что больше никогда не смогу взглянуть в любимые глаза и услышать нежный мелодичный голос, то загадала бы на прошлое Рождество совсем другое желание.
Семнадцать лет спустя…
– Ванесса, прости, но я решил вернуться к бывшей жене, – как раскат грома посреди кухни раздается голос моего бойфренда, и лопатка, которой я перемешивала омлет, выпадает из рук.
Резко разворачиваюсь к нему и устремляю взгляд на высокую, широкоплечую фигуру, стоящую по ту сторону мраморного острова.
– Ч-что? – шепчу, не веря в услышанное.
– Мне очень жаль, – засовывает руки в карманы спортивных штанов, и отводит взгляд в сторону.
– Еще две недели назад, когда я пыталась поговорить с тобой, и ты сказал, что все хорошо. А сейчас накануне Рождества ты заявляешь мне такое? – внутри закипает бешеная злость.
Я заметила перемены со стороны Эша уже давно, но каждый раз он отрицал и говорил, что я все себе накручиваю. Вот только из наших отношений почти исчез секс, и слишком часто он начал задерживаться на работе. А ведь мы вместе всего год и полгода как съехались. Когда я впервые с ним познакомилась, он уже развелся с женой, но продолжал поддерживать общение из-за дочери. По крайней мере, так было сказано с его слов.
– Я понимаю, это не самое подходящее время, но я просто не хочу больше лгать тебе.
– Значит, ты мне изменял? – испепеляю мужчину взглядом, но он так и продолжает смотреть куда угодно, только не на меня.
– Она моя бывшая жена, – зарывается рукой в волосы.
– А я твоя девушка, черт возьми! – срываюсь на крик от окутывающей все нутро обиды. – Ты предал меня и обманывал!
– Я этого не хотел.
– О господи…лучше замолчи, Эш, – кривлюсь, не в силах выносить его грязную ложь. – Я даже слышать не хочу, как тебе бесконечно жаль. И знаешь что?
– Что? – решается посмотреть мне в глаза.
– Проваливай к своей жене прямо сейчас.
– Чтооо? – голубые глаза округляются.
– Я сказала, пошел вон! – впервые позволяю себе так громко кричать на кого-то.
– Ладно. Я не хотел расставаться на такой ноте.
Ничего не отвечаю и отворачиваюсь, обхватив себя руками. Внезапно выступившие слезы застилают глаза, но я не хочу, чтобы он видел их.
– Ты ведь все равно не любила меня, Ванесса, – мрачно произносит и грудную клетку сдавливает, будто на нее положили стокилограммовую гирю.
Я хотела бы возразить, но слова застревают в горле. А может, в какой-то степени он прав. Я никогда не говорила ему, что люблю. Я всегда думала, что просто не готова произнести это вслух. Но все гораздо серьезнее. Возможно, вся причина в том, что глубоко внутри меня засел страх сильной привязанности. Я боюсь однажды снова потерять дорогого человека, как это случилось с мамой.
Так и не дождавшись от меня ответа, Эш уходит, и я остаюсь стоять в тишине кухни. Меня окутывает странное чувство. Кажется, в моей жизни так будет всегда. Это ведь не первое мое расставание и снова внутри нет ощущения большой потери. Я не боюсь оставаться одна.
Спустя полчаса хлопает входная дверь и становится совсем тихо. Оставляю затею с завтраком и на пустой желудок, направляюсь в душ. Быстро приведя себя в порядок, сажусь в машину и еду на работу. Единственное место, где я точно смогу отвлечься.
Сразу с порога меня встречает сотрудница, отвечающая за закупки в моем ателье.
– Ванесса, десять минут назад со мной связался поставщик итальянского шелка и сообщил, что ткань снова задерживается из-за погодных условий над Европой. Их накрыл сильнейший снегопад, все вылеты отменили.
– Но он обещал привести его еще на прошлой неделе. Мы и так совсем не успеваем отшить коллекцию для шоу.
Месяц назад к нам поступил крупный заказ на пошив вечерних платьев для участниц одного реалити-шоу, и мне пришлось наспех придумать коллекцию и согласовать ее с организаторами. Я с большим энтузиазмом взялась за этот заказ и хочу, чтобы нашими работами восхищались. К тому же это будет отличной рекламой для ателье.
– Я знаю. Я пыталась отыскать другие варианты, но к праздникам все распродано и нужно долго ждать новых поставок.
– Черт… – ругнувшись, провожу рукой по волосам. – Мне нужно подумать, что с этим можно сделать, – иду в сторону своего кабинета, который сложно назвать таковым. Скорее это больше личная мастерская. Вместо стандартного офисного стола посреди комнаты расположился большой удобный раскроечный стол с разложенными на нем рисунками нарисованных мной эскизов и образцами тканей. У правой стены огромный белый стеллаж с полками, тянущийся до самого потолка. Часть его отведена на награды и дипломы, полученные мной за участие в различных показах, модных конкурсах, соревнованиях молодых дизайнеров и модельеров. А другая заполнена рулонами тканей, недошитыми вещами и другими предметами для шитья. У стены напротив, на специальной стойке с перекладиной развешаны поглаженные и законченные вещи.
