Мэнди остановилась в отеле Rott, находящемся на Малой площади, совсем недалеко от знаменитой Староместской. Девушка только заселилась в свой номер и пока ещё даже не приступила разбирать вещи. Войдя внутрь, Мэнди первым делом уселась на кровать, оставив свой чемодан у двери, и окинула взглядом комнату. Стены были оклеены жёлтыми обоями с узором, на полу был расстелен красный ковёр, придававший обстановке особенный уют и изысканно сочетающийся с мебелью ярко-коричневого оттенка. Мэнди зажгла свет – становилось довольно темно. Бросив взгляд на три мягкие подушки у изголовья кровати, девушка испытала непреодолимое желание немедленно на них обрушиться, но вспомнила, что нужно разобрать вещи.
Чистоте и аккуратности Мэнди уделяла особое внимание, а потому с вещами она разбиралась больше получаса, пока, наконец, всё не оказалось на своих местах. Тогда Мэнди извлекла из кармана листок бумаги со списком всего, что нужно сделать в Праге за время рождественских выходных, и первый пункт «заселиться в отеле» был торжественно вычеркнут.
Следующим пунктом была прогулка по городу. Взглянув в окно на разбушевавшуюся метель, девушка захотела остаться в номере, в тепле и с тремя мягкими подушками, но она была не намерена менять свои планы несмотря на погоду.
Поплотнее закутавшись в тёмно-синее пальто и спрятав от снега золотистые волосы, Мэнди вышла на улицу и побрела, куда глядели глаза.
Мэнди Уоллер была состоятельной журналисткой из Калифорнии, она приехала в Прагу специально на рождественские выходные. Мэнди давно мечтала побывать в Чехии, и ей потребовалось довольно много времени, чтобы всё-таки решиться и приехать. Девушке было без года тридцать, но ни мужа, ни детей, ни каких-либо отношений, ни даже друзей у неё не было – это стало главной печалью её жизни.
И печаль эта всегда и всюду, точно незримая тень, следовала за ней. Даже теперь, когда над городом уже опустился вечер, улицы засверкали сотнями рождественских огоньков, и Прага была как никогда прекрасна. Зимний дух волшебства пронизывал воздух; каждое крыльцо, каждая витрина были украшены, как на открытках; отовсюду слышались смех и разговоры, хотя лица людей было трудно рассмотреть, потому что снег кружился в бешеном танце.
Но огни праздника нисколько не радовали Мэнди – она, как всегда, была погружена в свои мысли.
«Как же здесь холодно, – подумала она, засовывая руки поглубже в карманы. – Я мечтала, что окажусь когда-нибудь здесь со своей второй половинкой… И вот я здесь. Но я всё ещё одна…»
Мэнди ещё немного побродила по улицам, равнодушно оглядывая многочисленные красно-золотые шары и веточки остролиста, которыми был украшен город, но вскоре окончательно замёрзла. Девушка зашла в первое же подвернувшееся кафе, чтобы согреться и выпить чего-нибудь горячего.
Мэнди вошла в просторный зал кафе Slavia и увидела длинные ряды круглых столиков, тянущиеся через весь зал. Почувствовав тепло и восхитительный запах кофе, девушка поспешила снять капюшон и поискать свободное место. В кафе было полно людей, но Мэнди всё же сумела отыскать себе столик у окна.
Рядом Мэнди заметила влюблённую парочку примерно её лет и завистливо оглядела обоих. У мужчины были тусклые волосы, гладко выбритое лицо и круглые очки в тоненькой оправе; он был одет в типично-рождественский зелёный свитер с оленями и показался Мэнди каким-то неуклюжим. Девушка, которая сидела с ним, над чем-то смеялась, обнажая белоснежные зубы. На голове у неё была густая копна вьющихся чёрных волос, но в первую очередь обращал на себя внимание её красный свитер, настолько яркий, что от него болели глаза. Мэнди сочла это полнейшей безвкусицей и отвернулась.
Не успела Мэнди присесть, как перед ней в одно мгновение очутилось меню, и официант плавно зашагал к другим посетителям. Мэнди долго разглядывала меню, лишь гадая о значении половины чешских слов, и заказала чашку эспрессо. Официант принял заказ и снова быстро ушёл.
В зале стоял большой роскошный рояль, но инструмент молчал, потому что сегодня вечером для гостей играл саксофонист. Нежная мелодия струилась по всему залу и окутывала его, словно чарами. Мэнди не выносила этой музыки. Вовсе не потому что ей не нравилась игра музыканта, совсем наоборот, но звук саксофона навевал ей такие образы, от которых Мэнди становилось только печальнее. Она представляла себе танцующих влюблённых, вечер, свечи и полную атмосферу романтики.
Чтобы отвлечься от мыслей, Мэнди достала свой список и вычеркнула оттуда пункт «прогулка по городу».
Мэнди не заметила, как подошёл официант, и даже вздрогнула, когда тот со словами «vaše espresso»1 поставил перед ней чашку и удалился. Мэнди сделала глоток тёмного насыщенного кофе. Горячий, он быстро согрел её, а горечь немного взбодрила.
За окном по-прежнему кружил снег, но даже сквозь метель и темноту девушка смогла оценить эффектный вид на Карлов мост. Мэнди вглядывалась в его очертания, рассматривала мигающие огоньки на ёлках, следила за танцем вьюги и слышала музыку.
«Я всё ещё одна», – вертелось у девушки в голове.
Мэнди пожалела, что оказалась в кафе Slavia именно сегодня, ведь от звука саксофона она больше не смогла себя сдерживать, и крупная слеза упала прямо в чашку горячего эспрессо.
– Proč brečíš?2 – к Мэнди неожиданно подсела девушка в красном свитере, а вслед за ней и её кавалер.
– Я вас не понимаю, – Мэнди подняла на них удивлённые и мокрые глаза.
– О, так вы иностранка! Откуда к нам приехали? – спросила девушка по-английски.
– Из Калифорнии, – коротко ответила Мэнди.
– Из Калифорнии! Carol, slyšela jsi, že ta dívka přišla z Kalifornie!3 – сказала незнакомка, повернувшись к партнёру. Мужчина с тусклыми волосами лишь с любопытством посмотрел на Мэнди.
– Как вам Прага? – поинтересовалась девушка в красном, снова обращаясь к Мэнди.
– Здесь очень холодно, – вздохнула та, делая очередной глоток кофе. – Хотя я всегда мечтала приехать в Чехию, я не чувствую удовлетворения.
Незнакомцы удивительно располагали к себе, да и сама Мэнди уже давным-давно не говорила ни с кем по душам, поэтому слова стали сами выходить наружу.
– Верно, со мной что-то не так… – продолжала Мэнди, всхлипывая. – Раз я всё время иду по жизни одна, не зная ни дружбы, ни любви. Знаете, как это больно? А, впрочем, откуда вам знать… – Мэнди многозначительно посмотрела на мужчину в очках.
– Простите, – опомнилась Мэнди. – Этот саксофон окончательно расщекотал мои нервы. Я не должна никого грузить своими проблемами.
– Пустяки! – рассмеялась девушка в красном. – Я вижу, что вы действительно расстроены и вам нужна помощь. Меня зовут Бозена Фольта, а это мой муж Карол, и он плохо говорит по-английски.
