Пришло долгожданное время каникул, когда Саймон уедет к дедушке, в милую английскую деревню, и на целых три месяца забудет о всех своих школьных проблемах. Впереди лето. Саймон каждый год уезжает в эту деревню, а вот родители мальчика редко бывают там: из-за работы им приходится оставаться в Лондоне. Пока же мальчик только собирается на свой ежегодный визит.
– Ну конечно же! – спохватился Саймон, принимаясь поспешно выкидывать вещи из рюкзака. Только что он старательно укладывал их, но сейчас на его голову свалилась мысль, идея, которую непременно нужно было исполнить сию же минуту. Наконец, Саймон высвободил из рюкзака внушительную стопку бумаги потрёпанного вида, сел на кровать и уместил её у себя на коленях. Из кармана он выхватил авторучку, громко щёлкнув ею, чтобы начать писать. Рука его забегала по бумаге, выводя из-под себя дутые гуляющие буквы, собирающиеся слова: почерк его, кажется, был понятен только ему.
– А, впрочем, не то… – с досадой вздохнул мальчик, откладывая в сторону стопку и ручку.
– Саймон! – послышался крик матери с кухни, находящейся в комнате по соседству. – Поторопись, иначе ты опоздаешь на автобус!
Саймон ничего не ответил. Он ещё раз с досадой посмотрел на те несколько предложений, которые он только что написал второпях, и смял их в плотный комок.
– Саймон Уилсон! – настоятельно требовала мать: она уже стояла в дверях его комнаты. Это была не очень высокая, довольно стройная женщина с каштановыми волосами, отдававшими более в рыжинцу, всегда забранными в опрятный и тугой хвост. Она уже была собрана на работу: на ней была выглаженная белая блуза, узкая чёрная юбка с синеватым отливом, приходившаяся ей чуть ниже колен, и уже были надеты уличные туфли. – Так ты ещё и рюкзака не собрал! – вплеснула она руками, глядя на вещи мальчика, разбросанные вокруг рюкзака и вокруг него самого. – Если ты сейчас же не поторопишься, ты даже не успеешь позавтракать!
Это был, пожалуй, самый весомый аргумент для неё. Она бы меньше расстроилась, если бы её сын не успел на автобус – главное, чтобы поел. Саймону было трудно понять её в этом, но он всё же решил поторопиться.
Мальчик встал с кровати и принялся заново убирать свои вещи. Удовлетворившись этим, миссис Уилсон снова ушла на кухню. Через несколько минут туда явился и Саймон.
На кухне его ожидали уже остывшие тосты, чай, от которого сильно пахло шиповником, и ворчание миссис Уилсон.
– Ешь и беги на автобус! – говорила она, но Саймон не ответил, а только промычал что-то невнятное, потому что рот его уже был занят тостами.
Через полминуты с завтраком было покончено, но этим обстоятельством его мать тоже была недовольна, потому что, как она высказалась, так быстро есть вредно для здоровья. Мальчик направился было к раковине, чтобы помыть за собой посуду, но миссис Уилсон его опередила.
– Я вымою, а ты поторопись!
– Спасибо, мам, – ласково поблагодарил её Саймон.
– И возьми с собой зонтик, на улице идёт дождь!
– Хорошо, мам, – соглашался Саймон, хотя в зонте вовсе не видел нужды: до остановки совсем недалеко, а дождь лишь едва накрапывал. Но если бы он стал спорить, то уж непременно бы опоздал.
– И передай привет дедушке! – сказала миссис Уилсон, пытаясь перекрикнуть шум воды из крана.
– Обязательно! – крикнул в ответ Саймон.
В этот момент миссис Уилсон уже закончила с посудой и скорее побежала его провожать.
– Посмотри на себя, как ты неопрятен! – жаловалась она, указывая Саймону на зеркало. По ту сторону он увидел самого обыкновенного мальчика пятнадцати лет, в поношенной рубашке, пыльных светлых штанах и с неуложенными волосами цвета тёмного шоколада. У него были большие серо-голубые глаза и несколько опущенные черты лица. Посмотрев на себя, Саймон только пожал плечами и поспешил отвернуться, чтобы поцеловать мать перед разлукой на целое лето.
– Уверен, что ничего не забыл? – спрашивала та с волнением в голосе, точно отправляла его в первый раз, но мальчик лишь согласно улыбнулся в ответ. – Я буду скучать, – произнесла она несколько тише.
– Я тоже буду скучать по вам с отцом.
Миссис Уилсон посмотрела на него такими же ясными большими глазами, как у него самого, и слегка улыбнулась.
– А теперь беги, удачных тебе каникул! – сказала она, заметно повеселев.
– Вам тоже хорошо провести лето, – ответил Саймон и направился к двери.
Мальчик машинально бросил взгляд на большие настенные часы, висевшие почти под самым потолком, и понял, что действительно нужно торопиться: отправка автобуса через шесть минут!
Лифт в доме как назло не работал, а квартира Уилсонов находилась почти на самом верхнем этаже, поэтому спуск по лестнице занял довольно много времени. Саймон с молниеносной скоростью засеменил по ступеням, перешагивая иногда по две сразу.
Спустившись, он выбежал на улицу и помчался так быстро, как только мог, а о зонтике, который просила взять его мать, даже и думать забыл: оставалось всего четыре минуты. Вообще по своей натуре Саймон был очень вежлив, но сейчас ему приходилось буквально расталкивать прохожих; несколько раз он спотыкался, нарывался на ругань, падал, поднимался и снова бежал со всех ног.
К счастью, Саймон успел добежать к автобусу до того, как тот тронулся с места. Запыхавшийся, он на ходу достал билеты, предъявил их контролёру и уже спокойно прошагал на место. Автобус был полный, стояла страшная духота, пассажиры не переставая переговаривались и перешёптывались между собой, отчего создавался неприятный шум. Саймон занял своё место у окошка. Едва брызжущий дождик стал ещё слабее, поэтому смотреть через стекло стало совсем удобно.
Зашумел двигатель, и машина тронулась с места. Саймон стал любоваться монотонно мелькающими видами, располагающими к приятным мыслям. Мальчик думал о деревне, о предстоящих каникулах, о книгах в доме дедушки: на каникулах он отдавал им почти всё свободное время. Сложно представить, что такой спокойный мальчик, как Саймон, постоянно искал приключений, его тянуло к неизведанному. С виду он казался тихим и неприметным, но в своих мечтах Саймон побывал, наверное, везде, на что только способна фантазия. Несбыточные мечты – именно поэтому он так любил книги, потому что только там они и сбывались. В них он искал тех самых приключений, искал друзей, искал самого себя, потому что всего этого он не мог найти ни в Лондоне, ни в деревне у дедушки. Мальчик был уверен, что настоящая дружба, настоящая доброта, настоящее волшебство живут только на этих страницах, что всё это прекрасный вымысел, а на самом деле ничего этого нет, не существует.
