“Россия же была пуста, и тьма над бездною густилась, и будущие россияне над водой носились.”
“Слава, пойдем, нечего на стены смотреть…”– раздался пронзительный голос со стороны мамаши, Отец Вячеслава, будучи в очевидном алкогольном опьянении, отвесив полную вселенской любви оплеуху своему сыну и с отцовской строгостью взяв его за тонкую мочку ушей, гордой поступью зашагал в сторону ближайшего вино-водочного магазина. Евпраксия с материнской любовью шла рядом, данное действо чем-то напоминало путешествие по Стикс, правда роль Харона не легла ни на кого из них.
Зайдя за ближайший переулок перед глазами Троицы открылась картина не хуже той, которую мог бы написать, например, Микеланджело. С близлежащего торца дома зияло весьма сомнительное полностью белое заведение, лишь тени на ребристом покрытии которого говорили о том, что это не свет в конце туннеля разношерстной советской архитектуры, а очередной алкомаркет. На вершине угловатых белых волн дешевого материала зияла, буквально говоря, белым по белому надпись:
“Белое, белое, белое, белое…ну и другое пустить можно”
В прочем прочитать эту надпись могли лишь монтировщики в белых рясах и то лишь при её установке, да и похожее названия данных мест ходило в народе – не сказать, что кто-то всё же его прочел, просто, когда цензуре подверглось название одного известного рома, а на кассе всё чаще стали мелькать, так называемые, people of colour, в мозгах народа что-то щелкнуло.
