Вспомним, братья – во все времена мы одолевали в рукопашных схватках своих врагов, откуда бы они не приходили – с Запада или Востока, Севера или Юга. И наши победы имели под собой основу – русское воинское искусство, систему народной подготовки мужчины – воина.
До нынешних дней сохранились имена мастеров-кулачников. Причем упоминаются среди них не только люди богатырского сложения, как, например, московский Семен Треща (XVIII в.), кулаком вышибавший кирпичи из печки, но и небольшого роста, худощавые, невзрачные с виду. Такими были приказной чиновник Батин и фабричный человек Соколик, однако оба "обладали выдающейся силой и притом ловкостью и изворотливостью в боях". Это обстоятельство особенно примечательно, ибо показывает – не просто данная от природы медвежья сила определяла исход поединка. Были секреты, кстати, и работа по точкам, и определенные типы дыхания (аналог Цигуна), и особое состояние духа (модная ныне медитация).
Московский генерал-губернатор в Отечественную войну 1812 года граф Ф.В.Ростопчин, большой знаток английского бокса, говаривал: "Битва на кулаках – такая же наука, как и бой на рапирах". Да и знаменитая суворовская "наука побеждать" предусматривала как важный компонент специальную подготовку солдат для ведения рукопашных схваток. А потому у современного русского стиля, того самого, которым пользовался "волкодав Таманцев" – герой книги В.Богомолова "В августе 44-го, или Момент истины", корни глубокие.
КУЛАЧНЫЙ БОЙ
Представьте каратиста, который выполняет ката (формальные упражнения) или ведет поединок на скованной льдом реке. Те, кто знаком с этим восточным единоборством, сразу поймут, что такое невозможно – либо у босоногого, одетого в кимоно человека начнут разъезжаться ноги, он станет поскальзываться и падать, либо ему придется одеть сапоги (можно и валенки и тулуп) и принципиально изменить свою технику, которая уже не будет иметь ничего общего с каратэ. Произойдет это по простой причине – в выпестованном в Японии стиле используются прежде всего стелющиеся вдоль земли перемещения, а они возможны, когда между подошвой ноги и опорой надежная сцепка, строго говоря высокий коэффициент трения.
Впрочем, японская боевая система от этого ничуть не умаляется – на Окинаве, откуда пошло каратэ, не морозов, ни снега не бывает, и поединки на льду местных жителей мало волновали. Они, молодцы, систему под себя создавали, под свое телосложение, под особенности своего климата, и вдвойне заслуживают уважения, что сохраняют и развивают родные традиции.
На протяжении многих веков жил на Руси обычай стеношного боя. В масленицу, чаще всего на замерзшей реке, сходились парни и мужики окрестных деревень и городков и шли стенка на стенку. Нам кулачное побоище может показаться бессмысленной жестокостью, варварским обрядом. Но так судить значит не знать отечественной истории, причин, породивших его.
Почему сходились зимой и на реке?
Реки были главными дорогами лесистой, заболоченной Руси. Летом по ним пролегал лодочный путь, зимой – санный. По замерзшим рекам и болотам передвигались и войска – вероятность сражения на льду была велика.
Причем исход битв решали не только дружинники (профессиональные ратники), сколько ополченцы простой люд, крестьяне, ремесленники. А так как войны шли непрерывно (редкий год на Руси удавался мирным), то каждый мужчина должен был иметь ратные навыки. Но если для дружинников умение владеть оружием служило основным способом зарабатывать на хлеб и они могли ежедневно развивать свое мастерство, то те, кто выращивал этот самый хлеб, занимался ремеслами, торговал, вынуждены были готовить себя к битвам между делом.
Жизнь заставила найти способ, как сделать мальчишку надежным воином, как поддерживать бойцовскую форму в зрелом муже, как достичь у ополченцев готовности сражаться плечом к плечу по первому зову. Так возникла традиция стеношного боя. Правила по всей Руси были почти одинаковы. Сходились стенка на стенку, каждая могла иметь два, три, а то и больше рядов. Бить в лицо и ниже пояса запрещалось, лежачего не трогали – ведь свои же, русские (в отличие, от восточных единоборств, где добивание противника символическое или реальное – непременное условие). Зато в грудь и живот садили без поблажек, со всего плеча. Выигрывала та стенка, которая прорывала другую.
Кулачный стеношный бой был подготовкой воинов, что называется, без отрыва от производства. Ополченцы стремились всегда скомпенсировать недостаток вооружения и профессионализма неожиданным использованием ситуации. Так, на знаменитое Ледовое побоище ополченцы, собранные Александром Невским, не надели лат и взяли с собой багры. Знали, что в апреле лед на Чудском озере коварный, а потому тяжестей на себе надо иметь поменьше. Баграми же удобно стаскивать тяжело вооруженных рыцарей с лошадей.
Ноги-то у животных на замерзшем озере разъезжались, они были неповоротливы, а потому ополченцы, привыкшие передвигаться по льду (сколько на нем стеношных боев проведено!), обладали инициативой и навязывали противникам выгодную для себя дистанцию. Так их полностью и разгромили – кого врукопашную, кого в полыньи загнали.
Кстати, на Куликовском поле передовой полк полностью состоял из ополченцев, и они свою задачу выполнили – выдержали первый натиск. Конница Мамая хоть и смяла их, но стенку не разогнала.
В стеношном бою отрабатывались в основном совместные действия, чувство локтя, взаимовыручка. Все подчинялось единой цели – сам погибай, а товарища выручай. Но, помимо общей слаженности, каждый стеношник должен был обладать личным умением. Для его приобретения существовали свои способы…
СКОБАРЬ, ЛОМАНИЕ ИЛИ ПЛЯСАТЬ ВЕСЕЛОГО
И поныне можно разглядеть в приемах кулачного боя черты обрядовой пляски. На Псковщине ее называют скобарь или ломание – ломать веселого. А вообще подобный пляс встречается на всей территории, где некогда жили кривичи союз восточно-славянских племен.
Одна из версий объясняет слово «скобарь» как переделанное «псковарь», то есть житель псковского края. Веселого ломают под гармошечный наигрыш. Мотив незатейлив, довольно ритмичен и, видно, неспроста. Постепенно танцующий, подчиняясь его ритму, входит в определенное психическое состояние[2]. Приплясывая скобаря, отдыхая от трудов и веселясь на празднике, человек, по сути, упражняется для кулачного или палочного боя. Под музыку же присходили и обрядовые поединки. Шли они по разным уговорам, например, до первой крови или до первого падения. Бой мог остановить гармонист (в более давние времена – гусляр), прекратив наигрыш. У музыки в этом случае, можно сказать, была полная власть.
