1. 01."Вначале были тьма и огонь..."
.
От Автора: книги серии Двенадцатая стихия - не имеют ничего общего, ни с женским романтическим фэнтези, ни с "эпичными боевыми бродилками условного средневековья" - тут не об этом, не ищите;)
Авторская вселенная свободных миров это современное фэнтези, где главная тема всех героев - не поиск артефакта или выполнение миссии, не борьба с врагами и спасение мира, а ПОВОРОТ В ЖИЗНИ - поиск "своих" и своего места в мире (новом для них или родном). Или отстаивание уже найденого места перед многими, кого это почему-то не устраивает.
Даже в одной реальности люди постоянно живут в разных вселенных и мало знают о параллельной жизни, пока их дороги не пересекутся и они сами с головой не окунутся в новое приключение...
Тут есть однотомные романы и многотомные серии с общими героями - пробуйте, ищите, что/кто вам по вкусу. Если еще ничего не читали о Братстве Дороги, попробуйте сначала "Мирный камень", где героиня тоже входит в новый для себя мир, или любой роман со значком золотого колеса на обложке, даже если он часть другого цикла, это всё равно Двенадцатая стихия.
Если у вас получится погрузиться с головой в атмосферу свободного мира, вас увлекут не очень понятные для кого-то терзания и психология героев, вы уже будете знать - вам по пути с ними, куда бы они ни шли, или нет.
Легче всего знакомство пройдёт для тех, кто знаком с мирами и стилем В.П.Крапивина - вы уже привыкли к этому психологическому уровню и не боитесь, если герои в компании разного возраста, особенно, если в главных ролях юные герои. Но, опять же, это не Толкин, не Ролинг и не Крапивин, это - Свободные миры!
Рискните, не попробуете на вкус новое СТРАННОЕ блюдо, не узнаете - полюбите ли вы это или нет. Зато потом ни с кем не спутаете;)
Счастливой дороги!
.
Десятью стихиями правят дэкайи,
Любовь зовут первой из всех и она выше всех,
Но есть двенадцатая… Дорога.
.
сага-фэнтези во многих книгах
РЫЦАРЬ ОРДЕНА ПАНГОЛИН
книга 1.
ХРУСТАЛЬНЫЙ ПАНГОЛИН
*****
Вначале были Тьма и Огонь…
Постепенно всё стихло и сквозь веки пробился луч света. Потом его заслонила тень, и Ричард открыл глаза.
Против света покачивалась округлая меховая гора на четырех лапах.
— Как вы себя чувствуете, рыцарь?
Голос глухой, низкий и добрый. С легким ворчанием, которое пристало любящей заботливой тетушке. Такой голос подходил для очень крупного плюшевого медвежонка.
Ричард снова плотно закрыл глаза и слишком ровно, как иногда отвечают на явный бред, поинтересовался:
— Простите, далеко ли до ближайшего аэропорта?
— Искусственных птиц у нас нет, рыцарь.
— А до ближайшей железной дороги?
— Единственный поезд ходит по границе Большой пустыни. Это миль десять к югу.
— По крайней мере, поблизости есть интернет-кафе?
— Сеть Мира-без-Чудес не властна тут, рыцарь.
Вслепую проведя рукой по лицу, Ричард с облегчением выдохнул:
— Дома!
Он чувствовал, что лежит на каменистой земле, правая ладонь ощущала прикосновение мягкой прохладной травы, левое предплечье горело так, словно дракон полностью откусил руку. Он неохотно пошевелился, собирая разбитые части тела вместе. Сел и огляделся. Меховой собеседник терпеливо ждал.
С трех сторон высились невысокие стены серых скал. Залитая солнцем весенняя поляна оказалась берегом какого-то озерца или родника. В стороне росло единственное дерево, чья кружевная крона клонилась к воде и почти не давала тени. Выход из этого маленького ущелья закрывала фигура громадного животного, похожего на горбатого медведя с мехом в серо-черную поперечную полоску. Зверь склонился перед Ричардом. Такое впечатление создавалось из-за кривых массивных лап, и низко опущенной непропорционально маленькой головы.
— Здесь поблизости есть селение, где вам могут оказать помощь, — снова раздался низкий голос. — Вы, кажется, ранены…
— Пустяки. Ожоги и пара царапин… Всё как раньше…
— Родниковая вода очень чистая. Она богата серебром и целебными соками горных трав…
Ричард с благодарностью принял совет и спустился на край родника. По отвесной скале журчал маленький водопад, в обрамлении молодого хмеля и дикого винограда с мелкими листочками.
Вода стекала в широкую чашу, выдолбленную в камнях. Заросшие зеленью берега и одинокое дерево, любующееся своим отражением, создавало полную декорацию дикого озерца около четырех футов в диаметре. Вода непрерывно сбегала сверху по стене и уходила куда-то в донную расщелину, поскольку чаша не переполнялась.
Ричард сначала умылся ключевой водой, стараясь охладить ссадины и ожоги над правой бровью, на скуле и на подбородке. Справа на груди летняя майка зияла большой дырой с обугленными краями. Глубокий рубец пересекал шею, ключицу и сливался с ожогом на груди. Воротник кожаной куртки болтался на одном лоскутке, будто попал под гильотину. Кожаные брюки и сапоги целы, хотя и залиты почерневшей кровью, но весь левый рукав куртки и, естественно, плоть под ним разодраны в клочья. Словно руку защемило страшным и очень острым капканом с длинными зубьями.
Кости были целы. Ричард осторожно отогнул лоскуты коричневой в черных пятнах кожи на своей куртке, и подставил раненную руку под холодную воду. Струи родника окрасились мутно-зеленым и красным.
Молодого человека при этом, кажется, более интересовала одежда, нежели собственные раны. Он очень аккуратно расправлял разодранный рукав, прикладывая ткань край в край. И, как ни странно, стоило ему провести по поверхности куртки, смывая остатки крови, как рукав стал совершенно целым и высыхал на глазах. Ричард так же стянул края оторванного воротника и те срослись, будто так и надо, без малейших усилий.
Стряхнув пыль с боков и колен, склеил все мелкие порезы на своем кожаном костюме. Окончательно смыл с сапог зеленую драконью кровь и выпрямился. Наконец он снял куртку, и стало видно, что все раны, которые оставались под ней, на месте бывших дыр, затянулись свежими рубцами. Большая рана на груди осталась прежней, открытой. Так же как ссадины на щеке. Напившись из горсти и снова плеснув холодной родниковой водой в лицо, Ричард оглянулся. Зверь оставался на месте, не уходил.
— Кто вы? — странник понимал, что пушистый полосатый гигант, несомненно, разумен, и именно он разговаривал низким ворчливым голосом.
— Панголин. Мы — добрые ящеры, сохранившиеся с древних времен и после Потопа примкнувшие к людям. В отличие от динозавров.
— Слышал о вас. Правда, очень давно… А видеть близко не приходилось. Вы живете поодиночке или семьями?
— Обычно, большими колониями. За этими скалами вход в нашу долину, — пушистый ящер кивком показал направление. — Вам окажут там радушный прием…
— Нет, благодарю за гостеприимство, но… Мне надо идти.
