Глава 1
«Каждый ведарь достоин прихода утра. Если утро не приходит – значит ведарь еще спит»
Из кодекса ведарей
Аспид в очередной раз прыгнул на меня, целясь острым клювом прямо в сердце. Я из последних сил сделал рывок влево, уходя с линии атаки. Клюв щелкнул совсем рядом. Здоровенный змей не смог достать до моей кожи всего каких-то пять-шесть миллиметров. Даже отхватил кусок ветровки, но изодранную накидку и так впору было выбрасывать.
Больше попыток я ему давать не собирался. Огненное лезвие обоюдоострого меча влетело ровно в то место, где тело переходило в голову. Дальше я дернулся по направлению хвостов, вспарывая чешуйчатое тело с такой же лёгкостью, с какой консервный нож вспарывает жестяную крышку.
Аспид заклёкотал, забил крыльями, но я продолжал вести лезвие дальше, всё больше раскрывая разверстую рану.
Мне нельзя останавливаться! Ещё одну атаку я не выдержу!
И так бьёмся около часа, так что все остатки сил уже на исходе. Все сущности, которые подкрепляли силы, были израсходованы, сейчас я держался только на упрямстве и желании выжить!
– Иван! Ты победил! – раздался крик напарника.
– Не… до… конца… – прорычал я, продолжая наваливаться на рукоять меча.
– Да всё уже! Смотри! Аспид в конвульсиях бьётся!
Я сделал ещё пару шагов, ведя меч вдоль тела чудовища, а потом рухнул на колени. Рядом со мной и в самом деле билось здоровенное тело, выбрасывая наружу разрезанные кишки, внутренности, смердящую требуху.
Омут, который принес этого аспида, открылся неожиданно в Ивановской области. Мы с напарником Сергеем Щавелевым были направлены на его закрытие. Почему мы? Потому что мы ведари – истребители порождений Бездны…
Правда, направившая нас Ведарская Община не предполагала, что тут окажется такая монструозная хрень. Первыми из Омута выползли обрубыши – похожие на пни деревянные существа, которые стараются поймать человека и проткнуть его своими корнями. Они опасны, но медленны, поэтому и пустили на закрытие омута двух молодых ведарей.
А внутри Омута оказался целый аспид… Мы чуть ли не наложили кирпичей, когда внутри обнаружили эту змеюку!
Сюрприз, мать его…
И если Щавелев собрался бежать и сообщать о случившемся Ведарской Общине, то я принял бой. Не мог я уйти и не закрыть Омут. Пока опытные ведари прибудут – эта здоровенная хрень всех вокруг сожрёт и не подавится.
Но я победил! Израненный, побитый, поломанный, но победитель! Теперь же мне оставалось последнее…
Я вытащил из кармана мешочек с порошком Чистого Пламени, приготовленный для главаря обрубышей, и начал активно посыпать им дергающегося аспида. Потом поджёг и отошел в сторону, стараясь не дышать ртом.
Вонючий дым заполонил Омут, пожирая предложенную пищу. Если не сделать этого, то аспид через какое-то время регенерирует и снова вернется к жизни. Сейчас же он уничтожался полностью, ведь только огонь может забрать эту тварь себе. Другие стихии были бессильны против чудовища. Только под воздействием огня аспид превращался в камень, умирая навеки.
– Эй, Иван! А тут его кладка! Смотри, детеныши копошатся! – раздался возглас Щавелева.
Я подошел ближе. И в самом деле, в отделении под утесом лежали четыре уменьшенные копии того чудовища, которое сейчас издыхало под воздействием огня. Четыре небольших крылатых существа переплетались друг с другом, шипели в нашу сторону, но пока что не представляли никакой опасности. Вот через годик-другой…
– Давай я их завалю! Потом скажем, что вместе Омут зачистили? – предложил Щавелев.
Вот же засранец! Сам стоял возле границы, даже не помог ничем, а сейчас хочет поделить лавры пополам. Да ещё и детёнышей убить!
– Они мелкие, – вздохнул я. – А детей убивать – последнее дело!
– Да они же вырастут и станут людей гасить пачками! Ты чего? – удивился Щавелев.
– Хочешь победить своего врага – воспитай его детей, – проговорил я. – Мы можем забрать их и передать на воспитание в Ведарскую Общину. Пусть там их натренируют и будут в другие Омуты ходить с такими зверюгами.
– Да хорош прикалываться! Это же твари! Они людей будут жрать! – не унимался Щавелев.
– Это детеныши. А детей трогать нельзя! – покачал я головой.
– Кто сказал?
– Я тебе так говорю!
Я покачнулся от слабости, но устоял на ногах.
– Да мне насрать на то, что ты говоришь! – рявкнул Щавелев и вытащил из-за пояса свой мешочек с порошком. – Думаешь, что раз царский сын, то можешь всем указывать? А знаешь что? До Бога высоко, до царя далеко, а тут я тебе и Бог и царь! И сейчас я этим пор… А-а-а!
Умирающий аспид всё-таки дернул головой и в припадке последней агонии смог вывернуться так, что его клюв пронзил тело Щавелева. Потом клюв чуть раскрылся, раздирая напарника пополам. Две половинки тела упали по разные стороны клюва, как будто неумелый фокусник попытался сделать магию распиливания тела и фокус не удался.
Помочь ему я уже ничем не мог. Атака была резкой, молниеносной. Может быть это и не атака вовсе, а последняя судорога умирающего аспида? Последняя попытка умирающей матери спасти своих детенышей? Кто знает? Больше уже гигантский змей не дергался, превращаясь в камень под воздействием огня.
Я посмотрел в его затвердевающие глаза и проговорил:
– Твои дети послужат на благо людей! Бездна ещё содрогнётся от хлопанья их крыльев! Мы воспитаем из них нормальных чудовищ!
Детеныши хрипло клёкотали, когда я пытался запихнуть их в подобие мешка, сделанного из растерзанной ветровки. Мне следовало спешить, пока Омут не закрылся, утратив своего главного обитателя. Белесая сущность от аспида потянулась ко мне в грудь, забираясь в специально приготовленную колбочку. Сам образ крылатого змея я успел скопировать, чтобы запомнить его надолго и при случае активировать.
Вот и всё, можно уходить из Омута. Скоро он должен закрыться, так что следовало спешить.
Кстати, вот насчёт царя Щавелев был прав – до царя далеко, но можно его навестить. Мне кажется, что пришла пора показаться пред ясные очи батюшки. Да и финансовое положение тоже не мешало бы поправить!
Через месяц после закрытия Омута в Ивановской области. Зал приёма знатных гостей в царских палатах.
Меня не казнили сразу, а это уже отличный знак. Знак того, что моя рискованная затея может закончиться удачей!
Внимательные глаза царя Василия Ивановича скользили по рубцам на моём лице. Примерно так же смотрела на меня и жена царя – Елена Васильевна Глинская. Разглядывали меня, как микроба под микроскопом.
Понятно, что зрелище не для царских глаз, с розами несравнимое. Поганая рожа, чего уж там говорить…
Но я и не с розами рос, а среди кустов самого говённого чертополоха! И это наложило свой отпечаток… Если выживаешь среди мерзости, боли, отчаяния и злости, то вряд ли будешь выглядеть по-другому.
