Любовь всем свыше нам дана,
Но до сих пор не познана она!
Проникнем странника слова,
Познать, зачем нужна она.
На увядшем осеннем предгорье,
Где на солнце сияют белки,
Вдалеке от алтайский селений
Двух скитальцев сошлися пути.
1.
В тени развесистого клёна
В забы́тье или в полудрёме,
Склонив главу, сидел старик.
Близ ног его журчал родник.
И мнится старцу в звуке том
Из юности цветущий дом,
В котором сладостный уют.
Там розы алые цветут.
Но много лет прошло с тех пор,
Года лавиною как с гор
Промчались, и душа
Сгорела как погасшая свеча.
Нет в ней уже того огня,
Что в юности пылал, маня
В наполненные жадной
Страстью руки женщин.
2.
– Позволь из родника испить
Позволь мне тело приклонить
В тени найти прохладу
Позволь с тобою рядом сяду.
Сии слова услышал он,
Глаза открыл и поражён
Виденьем был. Узрев,
В лохмотьях старца.
– Родник природы дар
Сними водой его свой жар
Стопам за труд их дай награду
И телу в тени дай усладу.
Омыв лицо прохладной влагой,
Черпнул из родника чеплагой
Его серебряные струи.
Испил, к стволу приник.
Укрывшись тенью клёна,
Повёл рассказ старик
3.
– Кто женщины, поведай мне секрет их обаянья?
– Спросил я мудреца в парчовых одеяньях.
Ответил, не задумываясь, мне учёный муж
Проклятьями, на них полившимися с уст.
– Все женщины стремятся овладеть мужчиной,
Змеиный яд под яркой их личиной.
Они хитры, и скользки как ужи.
И подлость льётся из коварной их души.
Ты бойся женщин всех. Без видимой причины
Коварством можешь, ввергнут быть в пучину,
Где лестью душу совратят твою,
И кровь испьют до капли всю!
И будешь ты рабом желаний похотливых.
Мрак, холод поглотя́т тебя,
Словами лживыми окутав,
Твоею кровью будут насыщать себя.
Объятья женщин всех сродни удаву.
Огонь в глазах не от любви горит.
Не приближайся к ним душой,
Таи её в глубинах сердца, будь гранит.
Одним лишь этим ты в их похотях коварных
Останешься в мечтах и снах желанным.
Ты будешь символ стойкости, как крепкий пик,
И неприступною скалой желаний их!
Ты возвеличишься над ними,
И власть познаешь во веках,
Как в яви, так и в их мечтах
Об овладении вершины неприступной.
– Такою мыслью утвердившись,
Я рос, не ведая любви.
Не знал её и, стороною обходя.
Из этого и истекла моя судьба.
– Так душу стал мне изливать мудрёно
Скиталец под прохладой тени клёна.
4.
В один из дней, ползущих монотонно,
Познал распутниц разбитных,
И потонул в объятьях страстных.
Душой и телом прикипел,
Но день за днём, владея ими,
Я вскоре к девам охладел.
Но страсть во мне уже кипела,
А юная душа любви хотела,
Той чистой, что сжигает грудь
Одним лишь поцелуем страстных губ.
Её искал средь падших дев,
Глупец, я был смешон и слеп!
Искать любви у женщин тех,
Кто возжелал телес утех.
Кто жизнь свою отдал вину,
Кто потерял главу свою
Кто душу дьяволу продал,
В разврате совесть потерял.
Искал любовь и не нашёл,
И вскоре по крутой тропе пошёл!
Предался шумному безделью
Разврату грязному и буйному веселью.
Всё ниже-ниже опускаясь,
Ни перед кем в своих грехах не каясь,
Скатился с высоты, в которой рос
До ложа в поле средь холодных рос.
Так жизнь кипела в страсти буйной,
Владел, бывало сразу то одною, то другой,
В конце бросал всех женщин словно хлам.
И результат – с разбитою душой
Отдался полностью чертям.
И понеслись года лихие
В разгуле, мимолётности любви
Лишь на исходе жизни понял, дорогие
Мне никогда уж не вернуть деньки.
5.
И всё же я познал любовь.
О! Взгляд её, по мне скользнув,
Словно ножом вспорол мне грудь.
– Всё, – молвил я, – пришёл мой час
Погибнуть в пламенных её очах!
О! Как она меня пытала!
Была сладка и всё внутри сжимала!
Я умирал от той любви,
Страдал, пылал, горел,
Но слова «Прочь» сказать не смел!
Предмету обожанья своего,
Хотя она смеялась мне в лицо.
6.
Кем должен тот, кто знал любовь
Быть для любимой?
Пылким, страстным?
Прощать обиды и обман?
Измены частые и горечь носить в душе,
Как еретик на теле грязном талисман?
Зачем? Лишь только для того,
Чтобы Любовь любовь пытала,
На крепость нервы проверяла?
Иль есть какой-то в том секрет,
Найди любви ответ, мудрец!
7.
Любовь как вспышка, озаренье,
И входит в душу лишь к тому,
Кто сердцем чист и в мыслях ясен,
Свободен от влияния других страстей!
Кто в постоянстве видит счастье,
В ком светлое в ненастье!
Кто страсть любви несёт
В душе своей, а не вкушение её!
8.
Её любил душою чистой…
9.
Уста закрыв, рассказчик стих.
Прикрыл глаза, вздохнул.
Откинулся назад, главой поник,
Как будто бы в тревожном сне, и сник.
Перекрестившись над почившим старцем
Я, – «Бог прости его», – сказал Творцу,
Камнями тело заложил скитальца
Умершего безвестным и в чужом краю.
– Ты, по несчастью брат, не прав.
И доказательство тому не прах,
Что под твоей могильною плитой,
Где все находим мы покой!
Ты жизнь свою с душою вместе
Растратив в похоти и лести,
Отдал коварному врагу,
А не любви Великому творцу!
Не мне судить тебя
Безвестен ты, безвестен я.
Ты истину не знал
Тонул в утехах тела,
И я её искал,
Шагая по миру без дела!
Так годы в похоти растратив,
Всё потерял, и вот итог:
Ты жизнь свою с душой вместе
Отдал безвременно врагу,
А не любви Великому Творцу!
По тем стопам и я иду!
10.
Глаза открыл. Проснулся. Тишина.
И тотчас, осознав виденья сна,
Воскликнул: «Боже, это я!»
На мне, а не на нём камней гряда!
