Эр Петрович - С широко раздвинутыми ногами. Панк-роман

Корректор Мария Устюжанина

Иллюстратор Ксенон

Дизайнер обложки Мария Бангерт

© Эр Петрович, 2020

© Ксенон, иллюстрации, 2020

© Мария Бангерт, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-6864-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Что за жанр такой – панк-роман? Это что-то новое и автор хочет таким образом вползти в историю литературы? Или, наоборот, давно придуманное, но по каким-то причинам тщательно скрываемое от массового читателя?

Для тех, кому лень самому искать в «Википедии», приведу несколько цитат из нее. Цитата первая: «Панк, па́нки (англ. punk – перен. разг. нехороший, дрянной) – субкультура, возникшая в конце 1960-х – начале 1970-х годов в Великобритании, США, Канаде и Австралии… Среди значений, в зависимости от контекста, могло быть просто „подонок“, „негодяй“ или „пакостник“, во всех остальных случаях как эмоциональное нецензурное выражение. На уличном жаргоне так называли проституток». Цитата вторая: «Панк-литература (также панк-лит и реже панклит; англ. punk literature) – это литература, связанная с панк-субкультурой. Произведения, созданные панк-авторами, содержат отличительные черты этого андеграундного движения, такие как пренебрежение табуированными темами и использование гонзо-стиля, сформированные благодаря самобытным мировоззрению и идеологиям панк-рока». И, наконец, цитата третья: «Гонзо-журналистика (англ. gonzo – рехнувшийся, чокнутый, поехавший) – направление в журналистике, для которого характерен глубоко субъективный стиль повествования от первого лица, при этом репортер выступает не как беспристрастный наблюдатель, а в качестве непосредственного участника описываемых событий, используя свой личный опыт и открыто выражая эмоции, благодаря чему подчеркивает основной смысл этих событий. Для гонзо-журналистики также характерны активное использование цитат, сарказма, юмора, преувеличений и даже ненормативной лексики, что является неотъемлемой чертой этого стиля».

Одним словом, «высокой», ну или хотя бы «нормальной», литературой здесь и не пахнет. Зачем тогда это читать?

Затем, что мы живем сейчас в гонзо-мире. Сомневаетесь? Ладно. Тогда затем, что мы в этот самый гонзо-мир стремительно и дружно скатываемся. Не верите? Прекрасно! Примите пилюлю от ТВ и ложитесь спать.

Но и те из вас, кто устал от абсурда, лицемерия и ханжества, пропитавших нашу жизнь, могут с опаской отнестись к содержанию и стилю данного произведения: а не подрывает ли оно некие морально-нравственные устои? А не пропагандирует ли оно что-нибудь нехорошее среди неокрепших разумом созданий, в первую очередь, молодежи? Нет, не подрывает: сильные морально-нравственные устои в человеке вообще практически ничем невозможно подорвать. Нет, не пропагандирует: ирония говорит об отношении автора к наиболее пикантным темам. Скрыть же роман от глаз тех, кому он не рекомендован, сейчас и вовсе проще простого: купите его электронную версию и читайте со своего защищенного надежным паролем смартфона, в крайнем случае, купите бумажную версию книги и читайте ее в туалете, а потом прячьте ее за бачок.

А вообще, даже в чернильных пятнах на листе бумаги маньяк увидит кровь и жертву, похотливый эротоман – порнографию, идиот – какую-то глупость либо ничего. Поэтому посмотрите, по примеру автора, в глубину себя, и увидите там массу интересного, а иногда и пугающего. Да шучу я! Просто получайте удовольствие от прочтения!

Да, и еще: данный роман не является пародией на одно из любимых многими, в том числе и самим автором, произведений мировой литературы. Явное или неявное использование автором отсылок к этому произведению лишь подчеркивает любовь автора к нему.

…Лес стоит сплошной полосой, хотя видно каждое дерево в первой, второй и даже немного третьей линиях. Дальше глаз уже не замечает подробностей, детали как бы смазываются, сливаются в целое. Вообще, лес – идеальный пример гармоничного сочетания целого и индивидуального. Единство, состоящее из множества непохожих друг на друга частностей. Каждый элемент не выбивается из общей картины, а дополняет ее. Не перетягивает внимание на себя, а, наоборот, сливается с общим. Когда любой из элементов выбывает, это никак не сказывается на восприятии целой картины. Но при этом сама картина меняется в зависимости от того, на каком из элементов в данный момент сосредоточен взгляд наблюдателя. Вроде бы лес всего лишь часть ландшафта, но при этом язык не поворачивается назвать его неживым. Он с виду неподвижен, но никогда не выглядит одинаково, просто, чтобы заметить это движение, требуется достаточно долго за ним наблюдать, не меняя при этом точку наблюдения в целях чистоты эксперимента, что весьма трудно осуществить. Обладает ли лес собственным разумом, непонятно, но он однозначно влияет на разум и настроение человека, а это под силу лишь мыслящему существу. Можно возразить, что при должной степени воспаленности разум человека подвержен влиянию любых предметов, явлений или даже нематериальных сущностей. Это так, но лес способен вызвать у одного человека разные чувства за короткий промежуток времени, оставаясь при этом неизменным. Когда человек видит осенний лес в ясную погоду через окно проезжающего мимо поезда, он испытывает эстетическое чувство. Когда он бродит по лесу в поисках грибов, например, он испытывает дискомфорт от сырости, прохлады, грязи под ногами и раздражение от того, что его корзинка до сих пор пуста. А когда начинает темнеть, и человек понимает, что он заблудился в лесу, по его желудку и мочевому пузырю пробегает неприятный холодок, который может смениться отчаянием и ужасом, если спустя какое-то время дорогу так и не удается отыскать. Лес же при этом остается таким, как был. В этом с лесом ничто не может сравниться, ну разве что океан.

Этот лес был похож на обычный смешанный осенний лес средней полосы России, когда деревья уже окрасились, но еще не сбросили листву. Смущала только расцветка листьев: не только зеленые, желтые, коричневые или красные, но всех цветов радуги, что, согласитесь, не совсем обычно. И эта необычность не отпугивала, а, наоборот, притягивала. Лес манил к себе. Лес обещал спокойствие, чистоту мыслей и чувств и ответы на многие вопросы, которые долгие годы оставались неотвеченными. Надо лишь добраться до леса через неширокую распаханную полосу черной земли. Но стоит сделать на пахоту первый шаг, а за ним второй, как начинаешь понимать, что ноги увязают в глубоких бороздах, земля под ногами, чавкая, расползается, делая тебя весьма неустойчивым, сама полоса становится все шире и шире, а ближайшая линия деревьев – все дальше и дальше…