Пролог
В каждом из нас живёт самое первое воспоминание о самом себе. В известной степени оно случайно. И может быть не самым значимым. Но одно несомненно: оно важно в том смысле, что является точкой отсчёта, с которой начинается формирование личности. Ибо человек в полном смысле этого слова, как индивидуальность, как субъект, как творец самого себя возникает в этот момент, с которого и начинает формироваться его отношение к внешнему миру, зарождается обратное, персональное влияние его на окружающую действительность.
Маленький Иса помнил себя с того вечера, когда мама, баюкая его, пела колыбельную мягким чистым голосом. Она пела о том, что Бог послал ей любимого ангелочка, и она благодарила за это небеса. Иса хотел спать, у него слипались глаза, но ему так нравилось мамино пение, что он терпел до последнего.
Благосклонно внимая маминому вокалу, в унисон ей мурлыкала кошка Мура, греясь близ очага. Даже козочка Дося в своём загоне согласно кивала бородатой головой с маленькими рожками.
И только седой Ос, сидя напротив молоденькой певицы на каменном ложе, устланном матрасом, иронично морщился и шутливо говорил ей: «Ма, да ты бы уж не пела. Пускай лучше Иса кричит!»
Много позже до Исы дошло, что таким образом старый Ос просто балагурил. У Оса было особенное чувство юмора, во-первых, а также отсутствие музыкального слуха, во-вторых.
Мама же Исы воспринимала безобидные насмешки Оса с улыбкой, продолжая баюкать малыша.
Огонь в очаге дарил их семье тепло, отблески пламени рождали причудливые тени на стенах пещеры, и Иса умиротворенно засыпал, думая о том, что утром мама напоит его свежим козьим молоком, накормит вкусной кашей, а Ос в очередной раз поведает ему какую-нибудь занятную историю. И это всё, что нужно Исе. И в этом заключается вся жизнь.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КТО ЕСТЬ Я?
Глава первая
1
Вторым воспоминанием Исы было то, как седой Ос вещал ему старинные предания. Если певец из Оса был «никакой», то рассказчик он был потрясающий. Яркими красками он описывал былины из истории Древней Реи. А спустя какое-то время уже сам Иса пересказывал их по памяти. По собственному почину. Чему Ос и Ма очень удивлялись: их малютка ходить-то едва-едва умел, но слова без труда складывал в длинные фразы, а последние – в объёмные пересказы, не упуская ни одной услышанной им детали.
Ос не только устно повествовал о прошлом Древней Реи, но и изредка зачитывал старинные притчи из папирусных свитков. Изредка – потому что свитки он очень берёг и их у него было мало.
Ису заинтересовали таинственные квадратные знаки, нанесённые на папирус, которые Ос переводил в слова. И мальчик заинтересовался ими. Ос, не особо уповая на положительные результаты обучения в младенческом возрасте, тем не менее, не без любопытства растолковывал малышу значение каждой из букв. Каково же было потрясение старика, когда он стал проверять усвоение учеником пройденного материала: тот с первого раза запомнил почти все буквы.
– Эта? – тыча пальцем в очередную букву на втором по счёту уроке, и не веря ушам своим, спрашивал Ос воспитанника.
– К. Коза, – отвечал ему тот.
– Молодец, Иса! А эта?
– Б. Бык.
– Молодец, Иса! Ну-ка, а вот эта?
– В. Вода.
– Молодец, Иса! Ну, а эта? – ткнул пальцем в букву "П" экзаменатор.
– Э-э-э-э…, – в затруднении поднял глаза кверху смышлёный питомец.
– П! – опережая его, промолвил довольный учитель.
– Молодец, Ос! – подражательно похвалил того Иса.
И оба дружно засмеялись. Вернее, сначала Ос, тотчас за ним – Иса, а чуть позже к ним присоединилась и Ма. Уж она-то и без всякой проверки изначально знала, что её любимец – самый необыкновенный из сыновей человеческих.
Вероятно в седом Осе, который был мастеровитым плотником и каменотёсом, в молодости едва не умер замечательный педагог, так как с малышом он занимался с увлечением и весьма изобретательно. На дворе стоял сезон дождей, больших заказов не было, и потому старик располагал свободным временем. Ан было бы крайней несправедливостью не упомянуть, что и подопечный ему достался исключительно толковый.
Так, Иса сходу улавливал не только внешнюю геометрию предметов, но и распознавал их вслепую, на ощупь. Ос завязывал ему полотенцем глаза, а затем давал в руки различные вещи.
– Круглое. Колесо от тачки, – трогая деталь, определял её принадлежность экзаменуемый.
– Молодец, Иса! – одобрял его смекалку наставник, заменяя предмет. – А это?
– Кубик, – опознавал обрезок от бруска мальчонка.
– Молодец, Иса! – лестно отзывался учитель. – А это?
– Сандалька, – угадывал вручённый ему объект малыш. И понюхав его, скривившись, добавлял: "Сандаль Оса".
И снова дружная троица заразительно хохотала над смешной ситуацией.
Иса был любимцем их небольшой и дружной семьи, а также объектом всеобщего обожания. Даже кошка Мура спала исключительно с ним. Да и козочка Дося, когда мальчуган подходил к её загону, вставала на задние ноги, обнюхивала его и лизала волосы на макушке, словно Иса был козлёночком.
Однако малыш никогда не зазнавался и всегда заботился о
других. Ему также нравилось дарить добро ближним своим, как они щедро делились с ним. Как, например, та же Дося, радостно и бескорыстно жаловавшая ему своё молочко. Только однажды, спросонок, мальчик оплошал. Да и то лишь поначалу.
В то утро малыш проснулся от того, что в пещеру постучали. Ма отодвинула щеколду на двери. Открыв дверь, внутрь зашёл Ос. В правой руке он держал маленькую глиняную плошку, которую поставил в нишу стены, где лежали игрушки. Это значило, что Ос принёс подарок для Исы.
Мальчик вскочил с лежанки, подбежал к Осу и полюбопытствовал:
– Это что такое моё в миске?
– Это тебе Ос…дикий мёд принёс, – заглянув в миску, почти стишком пояснила Ма, подошедшая к ним от очага.
– Мё-од? А это что? – глядя на тугую золотистую жидкость, спросил малыш.
– Это самое сладкое на свете, – сказала Ма. – Кушай, маленький.
– Не-е, это не моё, – спохватившись, заявил Иса. – Это наше! Сначала поешь ты, мамочка, потом – Ос, а уж затем – я.
– Да мёда же и так…чуточку, – улыбнулась Ма.
Она взяла чистую палочку, которой обычно замешивала тесто, обмакнула её в миску, после чего слизнула несколько ароматных янтарных капель сама, а также дала на пробу Осу. При этом взрослые причмокивали, щурили глаза и говорили: "Ой, как вкусно!"
Наконец, настала очередь Исы. Такого восхитительного лакомства он ещё никогда не ел! Тем не менее, он не забыл ни про Муру, лизнувшую сладость исключительно из вежливости, ни про Досю, для которой Ма смыла водой остатки липкой сладости из плошки в корытце. Коза, в отличие от кошки, осушила свою посудину в два счёта, после чего пару раз одобрительно "мемекнула". И тогда они хором, впятером, всей семьёй «засмеялись»: кто как умел.
