И сколько времени, где мой фонарик? Ого, уже пол девятого. А темно… Полежать или вставать? Полежать-встать-полежать-встать… А-а, пожалуй, встану. Так, массаж всему боди, лицу, голове… а теперь – «велосипед» для ног: раз-два… раз-два, раз-два… Однако быстро светлеет и «Ручей» на стене заголубел, и «Лодка» из тумана выплыла, и мамина улыбка на портрете засветилась. Ма, так, может, это ты ночью подсказала мне посерьёзней отнестись к моей переписке с виртуальными читателями? Вчера-то перечитывала её и всё думалось: а ведь интересно. Интересны те, кто мне писал, да и я не сплоховала, так неужели положить в папочку и-и забыть?.. Ладно, маманя, подумаю, но не сейчас…
За-закрутилась утренняя рутина: вот иду в ванную, вот полощу рот, чищу зубы, умываюсь… А классно у меня получилось с этой пластиковой весёлой мозаикой на темном итальянском кафеле, радостно становится, когда входишь, а то… Конечно, в те времена… ну да, уже лет пятнадцать как… дочке кто-то по блату предложил этот кафель, а она и взяла, не глядя. Да нет, кафель, красивый, но темный. Надоел… Вот волосы щеткой пятьдесят раз со спины – к вискам, от висков – к затылку… но лучше ли они от этого становятся, хоть и голливудская актриса посоветовала?.. Ой, не хочу видеть себя в зеркале! Да нет, потрясающей красавицей не была, но меня всегда замечали, и теперь быть незамеченной отзывается грустью, ну, как же так… я!.. и пустое место для мужчин? А если какой и посмотрит, то сразу мелькнёт: что-то с лицом не то? Да-а, годы не красят, начинают унижать… а со временем отнимут у детей и память обо мне, поэтому… Может всё же оставить им свою виртуальную переписку?.. Оставь, оставь, а то… Ой, и моё второе «я» проснулось! Поспало б еще, подремало… Ну как же спать, если ты – на распутье?.. Да я всю жизнь на распутье, а ты… всю жизнь достаешь меня, достаёшь. Знаешь, назову-ка я тебя Ядва… хотя бы для этой повести, чтобы знали будущие читатели кто ты такая, да и в звучании букв слышится эдакий ядик, который у тебя всегда… Ладно, зови, как хочешь, но всё же как насчет виртуально переписки?.. И ты – о ней? Ну, может, и вставлю сюда… «Может». Чего тянуть-то? Ведь не только годы идут, но и минуты, секунды: тик-так, тик-так, тик-так… Ладно, не пугай прямо с утра… Да я не пугаю, но… Всё, готова, вроде бы даже симпатичной стала и почти молодой… при таком освещении. Как там у Чехова1? «В темноте и за красавца принимаем был?». Вот теперь… почти красивой и почти молодой – в мой цех кухонный, а для уюта включу-ка подсветку над плитой, да и бра у полки… А твой Тёма сейчас войдет и скажет: может, одной лампочкой обойдёшься?.. Ага, никак не поймёт, что вторая – для нас-тро-ения, веселей мне с двумя-то. Вот подвязываю фартук секенд-хендовский, цветочками вышитый… надо ж, кто-то, где-то вначале подбирал нитки, потом ковырялся иголкой, искалывая пальцы, любовался вышитым, а я нашла его в ворохе барахла и купила почти даром. Сейчас одной спичкой зажгу две горелки и фитилёк в колонке… три в одном, так сказать… И к чему ты это «три в одном»?.. Да в рекламах всё – три в одном, три в одном, вот и я за ней попёрлась. Так, наливаю в два ковшика по стакану воды, ставлю на газ, один для утреннего чая Теме, другой для отвара трав себе, а вернее, моему вредному желудку, вбрасываю заварку, травку и ставлю будильник на десять минут… А будильник – под цветок… Ага, под красавец-цветок. Жаль, что у продавщицы не спросила, как называется, но ладно, у Интернета спрошу. Посмотри, какой же красавчик! Листики темно-зеленые мелкие, а среди них – красные ягодки, и продавщица сказала, что с месяц висеть будут, а к маю вместо них цветочки появятся. Ой, надо чай Тёме отнести, а то, поди, ждёт-не-дождётся. Поднос, его тяжелая кружка, еще тяжелей – бочонок с медом, ложка… Новости смотрит. И не надоело?.. по несколько раз за день? А по мне и одних много.
– Тём Димыч, а вот и чаёк Ваш, пожа-алте… На здоровь-иц-ца.
Почти расцвело. Нет, не буду пока раздвигать шторки, а то этот мужик в окне напротив, до-остал! Ведь даже зимой только в майке ходит, а по утрам у окна сидит и что-то на подоконнике ковыряет, ковыряет, вот и получается, что я у него – перед глазами, как и он – у меня. Ну вот, готова моя настойка, но пока остывает, лицо кремом напитаю… «Напитаю». Слово-то какое дурацкое в этом контексте, лучше скажи «смажу»… Ядва, «смажу» еще хуже. Лицо – не сковородка, что б смазывать. И, пожалуйста, не приставай!.. Ладно, пусть остаётся «напитаю», сойдет… Вот и хорошо. И где мои «Сто рецептов красоты»? А-а, вот. «Сто рецептов!», «Моментальное омоложение»… Да прям уж!.. Вот-вот, и я не верю. Хотя б кожу после него не стягивало… Это сапоги – из кожи, а лицо… Опять ты? А как сказать-то?.. Подумай… А-а, тогда так: не так стягивало лицо… А, может, лик?.. Можно и лик. Стареющий, но все еще симпатичный и такой родной! А теперь с омолодившимся ликом – за чаёк. Как же хорошо с утра его испить из ромашки да с медком!.. Хорошо-то хорошо, да только о переписке своей виртуальной не забывай… Отстань! Дай чайком спокойно насладиться без разных там забывай, не забывай… Ну, тогда попутно хотя бы о детях подумай, как они там?.. Ага, дети вчера не позвонили. Кажется, теперь они уже… Карловы Вары, Прага, Братислава, так что твои дети уже в Польше… И не надоело им мотаться по Европе? Новый год надо встречать дома, под собственной ёлкой, на собственных горках, что в парке «Соловьи», а они… Да ладно тебе, они молодые, пусть помотаются… Пусть мотаются по Европе, а мне картошку надо чистить для русской толчёнки… Что это ты, Компуша, подчеркнул толчёнку? Ведь всё правильно, после ж, ч, ш, щ под ударением пишется буква ё! Но ладно, заменим на о. И все равно? Тогда открываю твоё «Правописание». Нет, и оно этого слова ни с ё, ни с о не знает. А между прочим толчёнка – русское слово, и значит толчёная… Ну, слава богу, хоть слово толчёная признал! Отварная картошечка да со сметанкой… во, и сметанки не признаёт… но все равно оставлю… с поджаренным лучком и шкварками. Ой, хорошо, хоть шкварки… Ладно, с «Правописанием» разобрались, теперь – за картошку… Ну и картошка у вас! Вырастил же твой огородник какую! Мелочь одна… Да-а, Ядва, чистишь, чистишь… а ведь это мои секундочки жизни уходят вместе с очистками, а муж нет-нет да скажет: в Европе, мол, мелкая картошка дороже крупной! А тут еще, как только начинаю её чистить, так и сразу: а не больно ли ей, когда кожуру срезаю?.. Ты что-о, шизик?.. Да не шизик я, не шизик, а… Ладно, успокойся, не шизик ты, но всё же… Ага, но всё же… а вдруг ей и вправду больно, а?.. А хто ж её знаить, как сказала бы твоя мама, можить, и больно, ведь многого мы не знаем… Ой, а эта и ишшо, как сказала бы мама, мельче, прям с горошину. И что ты всё лето делала?.. Наверно, поздно завязалась, вот и… Ну, раз запоздала, то ладно, не выброшу её, всё-таки старалась, росла. Кстати, я тоже запоздалая со своими записками. Во! Ядва, а не назвать ли эти мои опусы «Записки запоздалого графомана»? Ведь даже смешновато… Вот-вот. А что б не так смешновато было, вставь в свои графоманскую эмоциональную переписку с виртуальными читателями… Ну что ты пристала с этой перепиской! Я сама как-нибудь… Не злись, а лучше взгляни в кастрюлю, может, уже хватит твоей мелкой?.. Не моей, а Тёминой. Может, и хватит, ведь к картохе еще селёдка предполагается… Которую тебе есть нельзя, а, поди, хо-о-ц-ца?.. Да еще как! А нельзя. Нельзя острого, нельзя кислого, перчёного-жареного-соленого… А еще какого?.. Копчёного, всё остальное можно… А, может, ты всё это вообразила, как муж говорит?.. Да нет, опять ночью побаливало где-то там… К врачу сходи, что б уточнил: и что это за «там»?.. А ну их! Ходить по врачам только начни!.. А, между прочим, по телевизору доктор Малышева предупреждает… Да если б доктор Малышева давала советы как самому лечиться, а то заладила как попугай: обращайтесь к врачу, обращайтесь к врачу!.. Ну и обратись… Не-е, ведь непременно скажет: «А чего ж вы хотите? Во-о-раст». Ладно, еще несколько картошин и всё. Ой, а эта еще и зелёная! Чего ж на солнце-то вылезла?.. Наверное, погреться захотелось… А что позеленеет, никто её не предупредил? И теперь что, выбросить?.. Для посадки оставь… Но что из неё вырастит-то, из такой крохи?.. Ну, если постарается… Ладно, иди в холодильник, а потом отнесет тебя Тёма в компанию семенной картошки, ну а обесшкуренная… Варись, варись, моя картошечка, ты же в Европе дорога-ая!
