1. ПРОЛОГ
Девочка сидела в широком кресле напротив камина и, прижимая к своей груди старую игрушку – мягкого медвежонка – прислушивалась к голосам, которые доносились из-за закрытых дверей кабинета. Каждый раз, когда кто-то из говоривших повышал тон или просто откровенно срывался на крик, девочка вздрагивала и сжималась в тугой комочек. Она старалась не смотреть на темную резную дверь, что отделяла ее от кабинета и даже хотела закрыть уши, чтобы не слышать криков, но за спиной у окна стоял лакей, а мама всегда говорила ей, что не стоит выказывать страх перед животными и слугами. Иначе тебя никогда не будут слушаться ни те, ни другие.
Пламя в камне разгоралось. Трещали дрова, пожирая мертвое дерево. Девочка чувствовала слабый запах кипариса и пыталась отвлечься, рассматривая оранжевые лепестки пламени. Она и раньше любила наблюдать за огнем. Мама твердила, что именно огонь будет той стихией, что девочке удастся покорить, и она верила маме, ведь мама была такой умной и такой красивой. Она знала обо всем на свете…
Знала. Теперь она ничего не знает и больше никогда не скажет своей девочке, как сильно любит ее.
В двери ударилось что-то тяжелое и девочка дернулась всем телом, еще крепче прижав к себе плюшевую игрушку, когда двери в гостиную распахнулись и на пороге возникла высокая темная фигура, одетая во все черное, не считая белоснежной рубашки на широкой мужской груди и точно таких же, снежного цвета перчаток, на руках.
Мужчина шагнул к девочке. Опустился рядом с ней на колено и все равно продолжал возвышаться, словно темная мрачная скала в бушующем море. Почему именно бушующем? Да потому что весь вид мужчины говорил о том, как он недоволен увиденным, а смотрел он именно на ребенка, что старательно сдерживал слезы при виде хмурого лица. От незнакомца почти ощутимо исходили волны раздражения и злости.
- Сэр Генри! – следом за мужчиной в гостиную из кабинета вышел пожилой поверенный. Девочка знала его, он часто бывал в их доме, и мама всегда привечала этого гостя с радушием и улыбкой. Сейчас же, обычно всегда улыбчивый, мистер Картер выглядел взволнованным, хотя и старался ничем не выдать своего состояния…как и сама девочка.
- Сэр Генри! – повторил Картер, но мужчина не обратил на его слова внимания и только взяв девочку за подбородок рукой, обтянутой в белую перчатку, под стать белоснежной рубашке, поднял ее лицо, позволив свету, идущему из камина, осветить тонкие детские черты. Но рассматривал он ее недолго. После чего уронил руку, отпустив острый подбородок ребенка.
- Черт побери, - выругался он и резко встал, передернув широкими плечами. Шагнул назад и уперся руками в камин, уронив голову.
- Я же говорил вам, сэр Генри, что девочка очень похожа на свою мать.
- Это тем более ничего не меняет! – сэр Генри распрямился и посмотрел на поверенного.
- Она указала именно вас ее опекуном, - мягко произнес мистер Картер. – И этого уже не отменить, милорд.
Девочка еще глубже вжалась в кресло, мрачно глядя на незнакомца. Он ей не нравился, и она чувствовала, что точно также не нравится ему. Ей показалось, что этот человек даже ненавидит ее. Но за что? Она видела его впервые в жизни. Прежде он никогда не появлялся рядом с ее матерью, в их доме.
- Почему я, чёрт побери? – прорычал сэр Генри. - Почему я, а не ее друзья, или не родня Чарльза? Скажите мне, Картер, что я сделал такого, что Бог наказал меня этой ношей?
- Она сказала мне так: «Если со мной и с Чарльзом что-нибудь случится, Дом, я желаю, чтобы Генри стал опекуном моих детей. Он и никто другой», - Картер вздохнул и развел руками. - Это заверено в документе, и вы не можете, сэр Генри, я повторяю, вы не можете отказать в последней просьбе нашей покойной королеве.
Вид у сэра Генри был ужасен. Ему хотелось рвать и метать. Была бы его воля, он сию минуту отправил бы проклятую бумагу в огонь, но не мог. Не оттого, что рядом находился Доминик Картер, нет. Что-то все же останавливало Генри от опрометчивого поступка. Возможно, зеленые глаза маленькой принцессы, что сжалась в жалкий комок на огромном кресле. Единственная наследница короля, единственная, кто выжил, просто по случайности. Как ему сообщил Картер, девочка приболела и ее оставили дома в тот день, когда все произошло.
- Так вы согласны, сэр Генри? – спросил Картер тихо, когда заметил, что мужчина уже некоторое время просто стоит и смотрит на девочку.
Генри вздохнул и с неохотой кивнул.
- Я был уверен в вашей доброте! – затараторил Доминик и тут же закричал, подзывая гувернантку ребенка, что должна была ждать за дверью в гостиную: - Эмма, собирайтесь, вы поедете в замок к лорду Финчу!
- Нет! – резкий взмах руки и поверенный замолчал, в удивлении уставившись на лорда.
- Как нет, сэр Генри? Вы же только что согласились с бумагами и…
- Нет. Я все подпишу, но девочка ко мне не поедет. Я не потерплю в своем доме ребенка, пусть даже и принцессу. Я отправлю ее в пансион и это будет лучшим выходом из сложившейся ситуации, - он посмотрел на удивленного Картера и добавил. – Обещаю, что это будет самый лучший пансион и леди Элизабет обучат там всем премудростям, какие должна знать каждая дама.
- Но… - попытался было возразить поверенный.
- Я, как ее будущий опекун, имею право распоряжаться образованием принцессы до ее совершеннолетия.
- И ее капиталами! – вставил Картер.
- Деньги девочки интересуют меня меньше всего, - отрезал сэр Генри.
Поверенный сухо улыбнулся, а девочка сидя испуганно переводила взгляд со своего новоиспеченного опекуна на доброго дядюшку Дома. Она не хотела ни в какой пансион. Она хотела, как и прежде, жить в своем родовом замке, спать в своей комнате и гулять по его огромным залам. Элизабет желала остаться здесь! И Элизабет хотела, чтобы вернулись мама и папа, чтобы снова рядом была старшая сестра и брат, тот, который был наследником престола. Но их больше нет! Никого нет! А этому злому человеку она не нужна. Да она никому больше не нужна!
Девочка опустила голову, сдерживая слезы. Она помнила слова матери и чтила ее память, а значит не могла опозорить свой род слезами. Не здесь и не сейчас! Она вдоволь наплачется, когда окажется в своей комнате и, забравшись на кровать, свернется клубком на дорогих одеялах, прижав к себе любимого мишку – подарок родителей на прошлое Рождество, когда еще ничто не предвещало беды.
- Что прикажете делать? – поинтересовался мистер Картер уже несколько сухо. Ему явно не нравилось отношение нового опекуна к его обязанностям.
- Сперва дайте мне эти чертовы бумаги, я их подпишу, - сэр Генри протянул руку, при этом даже не посмотрел на протянутые ему в ответ белый лист и перо. Он схватил его, смяв, а затем шагнул к камину. Доминик Картер испуганно открыл рот, намереваясь остановить лорда Финча до того, как он швырнет документ в огонь, но сэр Генри лишь положил лист на каминную полку и широким росчерком поставил подпись, а затем вернул ее Картеру.
