Леонид Юзефович - Самодержец пустыни. Барон Р.Ф.Унгерн-Штернберг и мир, в котором он жил

Самодержец пустыни. Барон Р.Ф.Унгерн-Штернберг и мир, в котором он жил
Название: Самодержец пустыни. Барон Р.Ф.Унгерн-Штернберг и мир, в котором он жил
Автор:
Жанры: История России | Биографии и мемуары | Документальная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2019
О чем книга "Самодержец пустыни. Барон Р.Ф.Унгерн-Штернберг и мир, в котором он жил"

«Самодержец пустыни» – книга о жизни Романа Федоровича Унгерн-Штернберга (1886–1921), эстляндского барона, белого генерала и монгольского хана, о судьбах людей, с ним связанных, о Гражданской войне на востоке России. Это новое, существенно переработанное и дополненное издание с уникальным подбором фотографий.

«Мрачное обаяние Унгерна не сводится только к “обаянию зла”. Одним из первых в ХХ столетии Унгерн прошел тот древний путь, на котором странствующий рыцарь становится бродячим убийцей, мечтатель – палачом, мистик – доктринером. На этом пути человек, стремящийся вернуть на землю золотой век, возвращает даже не медный, а каменный» (Леонид Юзефович).

Бесплатно читать онлайн Самодержец пустыни. Барон Р.Ф.Унгерн-Штернберг и мир, в котором он жил


Предисловие к новому изданию

Это исправленный и расширенный вариант книги, впервые вышедшей в 1993 году, а писавшейся двумя-тремя годами раньше. Здесь много новых фактов, значительная часть которых почерпнута мною из публикаций С. Л. Кузьмина, но еще больше, может быть, новых наблюдений, толкований и аналогий. Шире, чем прежде, я использовал слухи, легенды, рассказы людей, чьи предки или родственники оказались втянуты в монгольскую эпопею Унгерна, и хотя их достоверность сомнительна, дух времени они выражают не менее ярко, чем документы. Тут я следовал за Геродотом, писавшим, что его долг – передавать все, о чем рассказывают, но верить всему он не обязан.

Я убрал кое-какие рассуждения и умозаключения, которые имелись в первых двух изданиях “Самодержца пустыни” и которые теперь кажутся мне ошибочными, наивными или просто лишними. Как и раньше, я старался быть объективным, но объективность ограничена временем и личностью автора. Глупо делать вид, будто за четверть века после выхода первого варианта этой книги мои убеждения и я сам остались прежними. Все мы за эти десятилетия стали другими людьми. Я не утверждаю, что вместе с нами изменилось и прошлое, хотя это совсем не так глупо, как может показаться, но чем дальше оно отодвигается от нас, тем больше может сказать о настоящем – не потому, что похоже на него, а потому, что в нем яснее проступает вечное.

Полки стояли как изваянные, молчаливые и такие тяжелые, что земля медленно уходила под ними вниз. Но не было знамен с полками…

Над равниной всходило второе солнце.

Оно шло невысоко. Ослепленные полки закрыли глаза, узнав в этом солнце все свои знамена.

Всеволод Вишневский
1930 г.

Но Наполеона у нас не предвидится.

Да и где же наша Корсика? Грузия, Армения? Монголия?

Максимилиан Волошин
1918 г.

Смысла железные двери величиной в пядь

Открываются ключами примеров величиной в локоть.

Гунтан-Банби-Донмо
XVII в.

Брат Мао Цзедуна

Летом 1971 года, ровно через полвека после того, как остзейский барон, белый генерал, монгольский князь и муж китайской принцессы Роман Федорович Унгерн-Штернберг был взят в плен и расстрелян, я услышал о том, что он, оказывается, до сих пор жив. Мне рассказал об этом пастух Больжи из бурятского улуса Эрхирик неподалеку от Улан-Удэ. Там наша мотострелковая рота с приданным ей взводом “пятьдесятчетверок” проводила выездные тактические занятия. Мы отрабатывали приемы танкового десанта. Двумя годами раньше, во время боев на Даманском, китайцы из ручных гранатометов ловко поджигали двигавшиеся на них танки, и теперь в порядке эксперимента на нас обкатывали новую тактику, не отраженную в полевом уставе: мы должны были идти в атаку не вслед за танками, не под защитой их брони, а впереди, беззащитные, чтобы очищать им путь, автоматным огнем уничтожая китайских гранатометчиков. Я в ту пору носил лейтенантские погоны, так что о разумности самой идеи судить не мне. К счастью, ни нам, ни кому-то другому не пришлось на деле проверить ее эффективность. Китайскому театру военных действий не суждено было открыться, но мы тогда этого еще не знали.

В улусе была небольшая откормочная ферма. Больжи состоял при ней пастухом и каждое утро выгонял телят к речке, вблизи которой мы занимались. Маленький, как и его монгольская лошадка, издали он напоминал ребенка верхом на пони, хотя ему было, думаю, никак не меньше пятидесяти. Из-под черной шляпы с узкими полями виднелся густой жесткий бобрик седины на затылке. Шляпу и брезентовый плащ Больжи не снимал даже днем, в самую жару.

Иногда, пока телята паслись у реки, он выходил к дороге посмотреть на наши маневры. Однажды во время обеда я принес ему котелок с супом, принятый им охотно, но с достоинством и без чрезмерной благодарности. В котелке над перловой жижей с ломтиками картофеля возвышалась баранья кость в красноватых разводах казенного жира. Первым делом Больжи объел с нее мясо и лишь потом взялся за ложку, объяснив мне, почему военный человек должен есть суп именно в такой последовательности: “Вдруг бой? Бах-бах! Все бросай, вперед! А ты самое главное не съел”. По тону чувствовалось, что это правило выведено из его личного опыта, а не взято в сокровищнице народной мудрости, откуда он щедро черпал другие свои советы.

В следующие дни, если в обеденный перерыв Больжи не появлялся у дороги, я отправлялся к нему сам. Обычно он сидел на берегу, но не лицом к реке, как сел бы любой европеец, а спиной. При этом в глазах его заметно было то выражение, с каким мы смотрим на текучую воду или языки огня в костре, словно степь с дрожащими над ней струями раскаленного воздуха казалась ему наполненной таким же таинственным вечным движением, одновременно волнующим и убаюкивающим. Под рукой у него всегда были две вещи – большой термос с чаем и выпущенный местным издательством роман Василия Яна “Чингисхан” в переводе на бурятский язык.

Я не помню, о чем мы говорили, когда Больжи вдруг сказал, что хочет подарить мне оберегающий от пуль амулет-гay, который в настоящем бою нужно будет положить в нагрудный карман гимнастерки или повесить на шею. Впрочем, я так его и не получил. Обещание не стоило принимать всерьез, оно было не более чем способом выразить мне дружеские чувства, что не накладывало на говорившего никаких обязательств. Однако назвать это заведомой ложью я бы не рискнул. Для Больжи намерение важно было само по себе, задуманное доброе дело не обращалось от неисполнения в свою противоположность и не ложилось грехом на душу. Просто в тот момент ему захотелось сказать мне что-нибудь приятное, и он не придумал ничего лучшего, чем посулить этот амулет. Тогда я не знал, что на войне буряты и монголы носили на груди особым образом свернутую охранную мантру Белозонтичной Тары, как русские – переписанный от руки 90-й псалом.

Подчеркивая не столько ценность подарка, сколько значение минуты, Больжи сообщил мне, что такой гау носил на себе барон Унгерн, поэтому его не могли убить.

Я удивился: то есть как не могли? Его же расстреляли.

В ответ сказано было как о чем-то общеизвестном: нет, он жив, живет в Америке. Затем с несколько меньшей степенью уверенности Больжи счел нужным добавить, что Унгерн – родной брат Мао Цзедуна, “вот почему Америка решила дружить с Китаем”.

Имелись в виду планы Вашингтона, до сих пор считавшего Тайвань единственным китайским государством, признать КНР и установить с ней дипломатические отношения. Это можно было истолковать как капитуляцию Белого дома перед реалиями эпохи, но с нашей стороны законного злорадства не наблюдалось. Газеты скупо и без каких-либо комментариев, что тогда бывало нечасто, писали о предполагаемых поставках в Китай американской военной техники. Популярный анекдот о том, как в китайском Генеральном штабе обсуждают план наступления на северного соседа (“Сначала пустим миллион, потом еще миллион, потом танки”. – “Как? Все сразу?” – “Нет, сперва один, потом другой”), грозил утратить свою актуальность. Впрочем, и без того все опасались фанатизма китайских солдат. Говорили, что ни на Даманском, ни под Семипалатинском они не сдавались в плен. Об этом рассказывали со смесью уважения и собственного превосходства – как о чем-то таком, чем мы тоже могли бы обладать и обладали когда-то, но отбросили во имя новых, высших ценностей. Очень похоже Больжи рассуждал о шамане из соседнего улуса. За ним безусловно признавались определенные способности, недоступные ламам из Иволгинского дацана, в то же время сам факт их существования не возвышал этого человека, напротив – сдвигал его далеко вниз по социальной лестнице.


С этой книгой читают
Леонид Юзефович – писатель, историк, лауреат премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер». В новой книге «Поход на Бар-Хото» он обращается к своей излюбленной восточной тематике; это вымышленная история с вымышленными героями – но в реальных декорациях.В воспоминаниях русского офицера, капитана Солодовникова, служившего военным советником в монгольской армии в 1912–1914 годах, когда монголы отстаивали свою независимость от Китая, переплелис
Время действия – конец прошлого века. Место – Санкт-Петербург. Начальник сыскной полиции Иван Дмитриевич Путилин расследует убийство высокопоставленного дипломата – австрийского военного агента. Неудача расследования может грозить крупным международным конфликтом. Подозрение падает на нескольких человек, в том числе на любовницу дипломата и ее обманутого мужа. В конечном итоге убийство будет раскрыто с совершенно неожиданной стороны, а послужной
Леонид Юзефович – известный писатель, историк, автор романов “Казароза”, “Журавли и карлики”, сборника рассказов “Маяк на Хийумаа” и др., биографии барона Унгерна “Самодержец пустыни”, а также сценария фильма “Гибель империи”.“Зимняя дорога” – захватывающий рассказ о малоизвестном эпизоде Гражданской войны в России: героическом походе Сибирской добровольческой дружины из Владивостока в Якутию в 1922–1923 годах. Книга основана на архивных источник
«“Казароза” – про Пермь 1920 года. В город, всего год как отбитый красными у колчаковцев, с гастролями приезжает петербургская певичка Зинаида Казароза. Во время выступления в местном эсперанто-клубе, прямо на сцене, ее убивают. Под подозрением эсперантисты – люди все очень пылкие, но скользкие. Вот-вот будет раскрыт мировой заговор последователей создателя эсперанто Людвига Заменгофа…В 1975-м двое участников той истории, старики, встречаются зан
Андрей Светенко – историк, политобозреватель, автор и ведущий историко-познавательных программ «Вопросы истории», «Урок истории» и «Этот день в истории» на «Радио России» и «Вести FM».Отречение от престола Николая II, Апрельские тезисы Ленина, штурм Зимнего дворца, захват власти большевиками. Вершины происходившего, хорошо видимые нам с высоты исторического полета, вписаны автором в будничную повседневную жизнь: талоны на хлеб, перебои с отоплени
Оттепель – начало новой эпохи, которая ставила своей задачей изменение общественно-политической жизни, внутренней и внешней политики государства. Осознание последствий сталинского режима, появление свободы слова, открытость Западному миру соседствовали с массовыми беспорядками, протестными выступлениями и Карибским кризисом.• Оттепель – новый период борьбы за власть или культурное явление?• Что привело к началу Карибского кризиса?• Можно ли было
«История – в переводе с греческого означает «повествование о событиях». История – учитель жизни. Знать прошедшее, значит во многом понимать настоящее и предвидеть будущее…»
Произведения русского писателя, публициста, философа Константина Леонтьева (1831–1891) широко известны в России и за ее пределами. С эпистолярным же наследием этого интереснейшего автора читатель практически не знаком. За исключением небольшого сборника, вышедшего в Париже в 1950-х годах, его переписка никогда отдельно не публиковалась.Между тем письма дают наиболее яркое и содержательное представление о его мировоззрении, поскольку именно в них
Можно застрелить троих людей и сбросить их тела в подземный колодец, можно ударить человека ножом, а другого столкнуть с лестницы и свалить эти преступления на сумасшедшего маньяка. Можно придумать еще что-нибудь – ведь существует столько способов пустить сыщиков по ложному следу, например, подбросить им снимки с детской порнографией... Убийца, орудующий в подмосковном поселке, уверен в своей неуязвимости. Сотрудница пресс-центра ГУВД Катя Петров
Сперва мир был задуман так, что могучие магические силы должны были доставаться только благородным воинам – повелителям мечей и облеченным великим знанием мудрецам. Но так не могло продолжаться бесконечно. Земные пути богов, магов и людей слишком часто пересекались, разбивая в осколки изначальную рациональность мироустройства. Из этих осколков рождались не только бессмертные герои, но и новые великолепные мифоистории, записанные в книгах. В их чи
На закате своей жизни Эмилия Мур вспоминает свою молодость после смерти мужа. Подходя к зеркалу, она останавливается и понимает, что счастья не было. Молодость пролетела, старость только тяготит её. В своих воспоминаниях женщина даёт оценку своим поступкам и действиям.
Говорят, у каждого есть свое определенное место силы, где чувствуются свобода, счастье, беззаботность. Для меня этим местом является деревня.Простой язык, простая истина, обычные и необычные, веселые и грустные, в какой-то степени философские и поверхностные истории о жизни в деревне, после прочтения которых непременно появится желание собрать чемоданчик и уехать в это замечательное место.