3 июня 1942 года.
Побережье юго-западнее Ялты
Катер потерял ход. Левый борт, изрешеченный пулями, горел, огонь подбирался к торпедному аппарату. Кровь испятнала белую нарядную палубу. У рубки лежали убитые: корветтен-капитан и итальянский унтер-офицер. Стонали раненые. Уцелевшая часть команды отчаянно сражалась с огнем.
Нелепость. Ужасная нелепость, столь неизбежная на войне. Катер атаковали свои. Два «Мессершмитта» выскользнули прямо из слепящего солнца. Рев моторов торпедного катера скрыл шум приближающихся самолетов. Собственно, все произошло молниеносно, едва ли можно было принять какие-то меры. Единственный заход, стук пулеметов – семеро убитых и раненых, едва держащийся на плаву катер. Трагическая случайность. Летчики VIII авиакорпуса приняли итальянский MAS 571[1] за один из русских катеров. Пилотов вполне можно понять – русских здесь встретишь куда чаще.
Сухощавый генерал разогнулся. Лежащий перед ним на палубе унтер-офицер испустил последний вздох. Печально. Теперь придется подыскивать нового водителя. Бедняга Фриц – пасть от пули, выпущенной из немецкого оружия, – что за злая ирония судьбы?
Матросы с пламенем справились. Дым таял в сиянии яркого крымского солнца. Из моторного отделения доносились крики итальянцев и стук, – там пытались запустить двигатели. Наконец одно из 1000-сильных чудовищ неуверенно зарычало.
Сквозь этот рокот пробилось едва слышное жужжание с неба – приближался еще один воздушный гость. Нет, только не это! Седовласый генерал резво нырнул в рубку. Лучше ненадежная защита деревянной крыши, чем вообще ничего…
* * *
Пара «яков» двигалась над побережьем. Задание было выполнено – Ялтинское шоссе разведано – над ним прошли уже дважды. Редкие машины не успевали среагировать на появление советских истребителей. Комэска, кратко переговариваясь с ведомым, делал пометки на карте. Внизу тянулась не успевшая выгореть зелень рощ, пустынные пляжи, синева моря, слегка подпорченная мазутными пятнами.
День выдался какой-то путаный. На задание вылетели поздно. Хотя от группы «мессеров» удалось легко уйти в облака, настроение было так себе. Перед вылетом командир полка неожиданно навязал попутчика, посаженного в самолет, срочно отобранный у сержанта из второй эскадрильи. Невысокий старший лейтенант, только накануне прибывший в полк. Толком и познакомиться не успели. Вадим, как-то там… Васенин? Васнец? Откомандирован из штаба ВВС флота. «Для выявления возможностей дальнейшего улучшения пилотирования «Як-1». Чушь какая-то. Нашли время и место для испытаний.
Впрочем, комэска-1 спорить с начальством не собирался. Неблагодарное это дело. Тем более новенький пилот поднял машину уверенно, шел за слетанной парой как привязанный. Опыт у парня имелся. Наверняка инструктором немало налетал – по почерку видно. Ну, а ордена на пустую грудь еще заработает. Вообще-то справедливо, что в штабе флота награды просто так не раздают. Остались еще остатки совести.
Но вот когда проскочили Балаклаву, новенький сообщил, что должен пройти над морем. Этак очень кратко и нахально поставил в известность. И как прикажете такую самоуверенность понимать? Отвалил вправо, и привет. Орать ему вслед, что ли?
Кто в данном случае ответственность несет? Ох, мешают смутно поставленные задачи дело делать.
– Возвращаемся?
– Серег, а ты этого… видишь?
– Нет. Но мы свою-то задачу выполнили.
Впереди мелькнули первые домики Ялты, и пара истребителей резко ушла в сторону моря. Соваться ближе не стоило – зениток в ялтинском порту немцы понатыкали с избытком.
– Камень-3, слышишь меня? Возвращаемся. Камень-3, ты понял?
– Понял, Камень-1. Атакую цель. Видите меня?
Голос новичка звучал отчетливо. Где-то рядом.
– Серега, вон он!
Комэска тоже увидел «як», идущий на бреющем. И цель… Катер явно тонул. Стелился над водой дым, корма глубоко осела в воду. Крупнокалиберный пулемет с кормы пытался встретить атакующий истребитель очередью. Новенький уверенно открыл огонь – потянулись трассы к катеру, полетели обломки. Вдруг в дыму пыхнуло оранжевым. Корпус катера вспух, разломился. Торпеда в аппарате рванула.
Истребитель проскочил сквозь дымный столб, набирая высоту, заложил крутой вираж.
– Камень-3, уходим. Готово твое корыто. Поздравляю.
– Еще заход. Поддержите, ребята. Он штабной.
– Да что там осталось? Бычки на дне дожуют.
– Поддержи. Я почти пустой. На четвертый заход иду.
– Ладно. Второй, атакуем!
Неслась под крыльями зеленая морская вода. Курортная погодка, будь она неладна. Как бы сверху «мессеры» не углядели.
Маслянистая вода, кусок борта, еще не успевший уйти под воду. Рваная завеса дымов. Черные точки: крышки баков, спасательный круг, головы людей, фуражка. Нажатие гашетки отозвалось короткой очередью пулеметов и пушки. Ведомый точно повторил маневр – свинцовый вихрь еще раз прочесал обломки, и «яки» взмыли вверх.
– Камень-2, Камень-3, давайте еще заход!
Комэска беззвучно пошевелил губами – новичок вновь заходил на болтающийся на волнах мусор. Материться в эфир не стоило. И так тюкают за несдержанность.
– Камень-3, приказываю идти домой. У нас задание.
– Зайдите! Я пустой!
– Да нам на «Маяк» еще пробиваться. «Мессерам» будешь кукиш показывать?! – не выдержал ведомый.
Новичок не ответил, – его «як», почти задевая волны крыльями, промелькнул над остатками катера, пулеметы высадили скупые очереди. Видно и правда все выпустил. Вообще-то не принято в 6-м гвардейском истребительном авиаполку боезапас по головам-поплавкам расстреливать. С чего такая злоба да прыть? Может, родственники у парня погибли? С такими нервами нужно в штыковую ходить, а не в небе кувыркаться. Вверху война иная.
Новенький догнал пару у Балаклавы, пристроился слева.
– Заходим как обычно. Набираем четыреста, и с моря. Камень-3, ты понял? Вопросы?
– Вопросов нет, – голос четкий, злой.
Промелькнули обрывы мыса, плавучая батарея в Камышовой бухте, пятнистая, закамуфлированная башня маяка. Пришлось покружить над морем, ожидая перерыва в обстреле. Новичок сел уверенно. Невзирая на воронки, ловко подкатил поближе к крытым капонирам. Выбрался на крыло, резкими движениями освободился от парашюта.
Нервный он. Такие долго не летают.
Летчики, пригибаясь, пробежали в блиндаж. Аэродром Херсонесского маяка накрыла новая серия артобстрела.
Летать со старшим лейтенантом действительно больше не пришлось. Вечером новичка приказом штаба ВВС флота отозвали в Новороссийск. А потом начался третий штурм. Лишь после войны, заехав как-то в Ялту, бывший командир 1-й эскадрильи 6-го гиап[2] ВМФ, а ныне генерал-майор, Герой Советского Союза, вспомнил жаркий июньский день и нервного старшего лейтенанта. Как его? Васнецовский? Васюк? Уже не вспомнить. Да, много времени утекло.
