Бог не играет в кости.
А. Эйнштейн
Гаву! Ваууууу! Ваууууу!
Цуцик. Из размышлений о несовершенстве мироздания
Апельсин попался вкусный, сочный. Есть его на ходу было неудобно, – вторая рука была занята пакетом с продуктами. Катя отрывала дольки зубами и слизывала с пальцев сладкий сок. Нет, нужно бытовые условия налаживать. В служебную столовую вечно опаздываешь, а дома из всех достижений бытовой техники имеется один электрочайник, да и у того выключатель намертво скотчем зафиксирован. Газовую плиту зажигать рискованно, – травит, гадина, запах такой, что спичкой чиркнуть боишься. Квартиру другую снять, что ли? Жалко, привыкла к берлоге, да и к службе близко. Двадцать минут пешочком по московским меркам просто счастье. Служить-то всего два с половиной месяца осталось. Обойдемся и витаминами.
Катя сплюнула за парапет косточку. Шедшая навстречу пожилая дама посмотрела с осуждением. Возвращающаяся из парка парочка тоже оглянулась, девица пригородного вида, повисшая на руке кавалера, зыркнула с возмущением, – понаехали здесь разные, апельсинами чавкают, как у себя в Испаниях. Спутник суровой барышни глянул с иным чувством, – смотреть на Катю мужчины вообще чрезвычайно любили.
Посмотреть на Екатерину Георгиевну Мезину действительно было приятно. Красивая девушка. Безо всяких оговорок, красивая и яркая. Рост – сто восемьдесят. Светлые, цвета выгоревшей соломы, волосы. Фигура хороша, скорее не подиумно-модельная, а спортивная. Темно-синие джинсы подчеркивали длину ног. Короткий черный топ не скрывал и иных достоинств. Но главным украшением любительницы апельсинов были изумительные зеленые глаза. Таким очам принято присваивать банальный эпитет «изумрудные» – ничего не поделаешь, действительно сияют как драгоценные камни. Яркую внешность Кати слегка смягчало вопиющее отсутствие косметики. Девушка явно пренебрегала мнением окружающих. Обута в поношенные черные «найки», единственный девичий аксессуар – мобильный телефон – выглядывает из кармана джинсов.
Девушка была яркой, но еще ярче сиял летний полдень. Заканчивался август. По обе стороны Крымского моста сверкала бесконечная, еще полупустая летняя Москва. Торчали стрелы строительных кранов над «золотой милей» Остоженки, лоснился необъятный купол главного храма страны. Зелень Нескучного сада казалась непроходимой чащобой. Ближе, у моста, громоздились неопрятные конструкции парковых аттракционов. Катя неодобрительно покосилась и в другую сторону, на усатого гиганта-легионера, балансирующего на утлом ботике. В тени царя-римлянина робко притаилось крошечное здание императорского яхт-клуба. Старый, «допетровский», вид на Стрелку нравился Кате с самого детства. Ну, где то детство? Где та Катька?
Несмотря на редкие, по нынешним временам, прибывшие из-за океана классические джинсы и иноземную привычку лопать апельсины на улице, Екатерина Мезина являлась коренной москвичкой и свое детство провела в Замоскворечье. В последнее время урожденная москвичка многовато путешествовала и теперь затруднилась бы ответить, где, собственно, остался ее истинный дом. С мамой гражданка Мезина отношения давно не поддерживала, отец умер, бывшие одноклассники и однокурсники (Катя успела окончить первый курс педагогического института, о чем и сама сейчас вспоминала с искренним изумлением) вряд ли узнали бы молчаливую однокашницу. Пришлось девочке поплутать по миру. Довелось даже скоропалительно выйти замуж и почти так же мгновенно овдоветь. Поучилась Катя и на археологическом факультете одного весьма приличного заокеанского университета, до этого небезуспешно осваивала нелегкую профессию специалиста по адаптации, состояла помощником-советником при весьма высокопоставленной особе королевской крови. Все эти жизненные перипетии привели к одному неоднозначному результату – научилась девушка убивать. Профессиональным бойцом стала Екатерина Мезина и в настоящее время занимала штатную должность прапорщика-специалиста отдела «К» управления ГлРУ Министерства обороны РФ. Правда, в связи с урезанным сроком контрактной службы, звания прапорщика девушка не удостоилась. Всего лишь старший сержант, да и то «старшего» Катя получила всего лишь месяц назад. Впрочем, для полугодового контракта рост по службе ощутимый. Через два месяца Катерина твердо намеревалась со службой заканчивать. По личным семейным обстоятельствам. Впрочем, начальство о сем намерении было уведомлено еще до заключения контракта. В отделе «К» существовали свои, нестандартные, правила внутренней службы.
В кармане требовательно завибрировал телефон. Катя шепотом выругалась, поставила пакет на тумбу и левой рукой выудила из кармана порядком ободранное средство связи.
– Чего?
– Счастлив слышать твой бодрый голос, – Александр Александрович говорил, как всегда, негромко. – Не в духе? Ты от конторы далеко?
– Виновата, на дисплей не глянула, – Катя слегка поубавила наглости в голосе, – вообще-то Сан Саныча, – майора, начальника отдела, она уважала. Хоть и начальство, но вполне нормальный мужик. – Случилось что?
– Срочно ко мне в расположение. Будь любезна, не задерживайся. Нас ждут.
– У меня сегодня выходной. Совершенно официальный, между прочим.
– Катерина, – Сан Саныч понизил голос, – тебе машину с посыльным выслать? Официально тревогу объявить? Не дури. Когда будешь?
– Через двадцать минут. У нас, что, война с Папуа – Новой Гвинеей приключилась?
– Практически угадала. Не задерживайся, – начальник отдела отключился.
Катя удержалась от искушения плюнуть вниз, – под мостом как раз проплывал прогулочный теплоходик. Вот тебе и выходной. Опять неудобное кресло задницей шлифовать. Хотя, раз срочно вызывают… Что, собственно, стрястись могло? Никаких текущих операций «К-акашка» сейчас не вел. Пара акций в стадии начальной разработки, до их воплощения еще далеко. Да и не дело старшего сержанта планы разрабатывать. Кому-то ведь нужно и сии гениальные прожекты в жизнь претворять, – вот для той последней стадии сержантов и откармливают.
Пакет с апельсинами Катя отдала дежурному на КПП.
– Уничтожить и доложить.
– Есть, товарищ старший сержант! – ефрейтор проводил девушку мечтательным взглядом. Сама товарищ старший сержант подозревала, что ее призрак ежевечерне вытворяет крайне неприличные вещи в воспаленном сознании истосковавшихся солдат-срочников.
Никакого ажиотажа в отделе «К» не наблюдалось. Программисты в комнате маршрутных вычислений бормотали на своем «птичьем» языке. Кабинет Полевого отдела был заперт. От лестницы, ведущей в полуподвал, доносился приглушенный стук костяшек домино, – прапорщики МТО бодрствовали на боевом посту.
Катя стукнула в дверь начальника отдела, заглянула:
