Пробуждение Хитромора прошло в лучших традициях последних дней: он открыл глаза, зажмурился от яркости ламп и все в тот же миг пошло кувырком. Кто-то закричал, кто-то упал и потянул за собой кучу предметов, от их удара о пол зазвенело в ушах. Начался настоящий кавардак, а Хитромор даже глаза повторно не успел открыть, чтобы понять, в чем причина криков. И открывать эти самые глаза теперь не очень-то и хотелось, ведь ясное дело: ничего хорошего как обычно не выйдет.
Он заворочался на месте и тоже свалился на пол. Кто-то пытался схватить его за плечо, то ли остановить, то ли помочь подняться, но Хитромор отмахнулся от человека и наконец вник в происходящее: судя по всему, он находился в операционной. Не такой, как показывают в медицинских сериалах, помещение скорее походило на кадр из фильма ужасов. И сидящий на полу человек в окровавленном халате тоже будто сбежал оттуда. Неподалеку валялась девушка, похоже, это она упала, когда он очнулся. Хитромор быстро оглядел себя: гладкая кожа, но вся в крови. Судя по запаху, кровь принадлежала ему самому.
— Ты кто такой? — рыкнул Хитромор на парня в халате.
— Х-хирург.
— Что ты со мной делал, человеческий хирург?
— Ваши раны… они исчезли у нас на глазах! Лена упала в обморок… Лена! — мужчина поднялся и поспешил на помощь девушке.
Хитромор еще раз посмотрел на ребра и грудную клетку: а ведь прав этот пугливый хирург, раны, нанесенные Воуком, исчезли. С большим опозданием, но все же! А он уж начал опасаться, что очередная способность канула в небытие. Не тратя более времени на людей и их обмороки, Хитромор выбежал из больницы.
Выбежал не сразу, стоит признать. Как и всегда в этом нелепом человеческом мире, все пошло не так. Сначала его остановила круглая тетка и потребовала какую-то справку, мол, нельзя без нее здесь находиться, Хитромор в ужасе отшатнулся, потому что и сам не хотел здесь находиться, а мечтал поскорее уйти. Казалось бы, хотят они одного и того же, и как на ровном месте может возникнуть недопонимание? Но оно возникло, когда эта тетка заметила на нем кровь и позвала на помощь. О помощи Хитромор знал точно: она ни черта не помогает, по крайней мере, ему. Помощь в его случае означает очередные дурацкие страдания, а он и так размышлял, а не порыдать ли от жалости к себе. Почему человеческий мир так суров с ним? Почему всем от него что-то нужно и нельзя просто уйти? В конкретном случае уйти не получалось, потому что та самая кричащая требовательница справок крепко держала его за край больничного халата. С какой-то нечеловеческой силой.
— Сейчас-сейчас, — приговаривала она. — Сейчас тебе помогут.
— Пожалуйста, не надо.
***
Маленькие человеческие поселения всегда навевали на Хитромора тоску, потому что казались еще более людными, чем большие города, в которых по-настоящему всем друг на друга плевать, и никто не обратит внимание на одного из прохожих. Или на лежащий посреди дороги труп, если верить некоторым надежным теле-источникам.
А здесь же, стоило только показаться на холме, как к нему подбежал конопатый полурослик. Видимо, человеческое страшное дитя. Хитромор разглядывал его с жалостью – такой беззащитный. Ни копыт, ни когтей, ни роста нормального, только чумазая физиономия. Хотя она, безусловно, могла отпугнуть любого врага.
Конопатое дитя тоже смотрело на незнакомца с любопытством.
— А вы банник? — спросило оно писклявым голосом.
Хитромор аж подскочил от такого оскорбления:
— Что ты себе позволяешь, рыжий отросток от человека? Мой дедушка бог леса, а ты опустил меня до низшей бородатой нечисти? Ты либо слишком смел, либо глупец, каких мало.
— Смелая. Я сме-ла-я. Потому что я девочка! — с необъяснимой гордостью сообщило конопатое существо.
***
— Ты лучше разбираешься в людях.
Без сомнений, так оно и было. Правда, за все тридцать лет Хитромор по-настоящему разговаривал только со старухой Марьей, она приходила в его дом, убиралась и иногда готовила еду. В последнее время Марья стала плохо видеть, а глухой она была с самого рождения. Идеальная человеческая собеседница. Кроме Марьи, он ни с кем не общался. А его чары, чуть ли не последнее, что осталось от его настоящей сути лесного принца, позволяли обходиться без слов.
— Конечно, брат, я в них разбираюсь. Люди очень кровожадны и любят играть в престолы. И убивать друг друга на свадьбах. А еще рубить головы почем зря . Отец прав, они способны устроить пир.
— Прекрати рассказывать эти ужасы, прошу! — поморщился Угрим.
***
— Ты одета так, словно собралась раскрывать мрачное убийство на берегу моря в английской глубинке. Я не стану отвечать на твои вопросы, потому что все сказанное потом будет использовано против меня в суде .
Аня ожидала услышать что угодно, но уж точно не это. Даже не нашлась с ответом.
***
— С твоей Аней что-то не так, — сообщил Хитромор братцу, едва переступив порог его дома. — Давай мне другого напарника, не такого подозрительного. Пожалуй, тот слепец подойдет намного лучше.
— И чем тебя Аня не устраивает? — без особого интереса спросил Нестор, попутно набирая в телефоне сообщение. Да люди просто жить не могут без этих штук, и полукровки туда же!
— Буквально всем.
— Кстати, она мне только что написала. Говорит, ты под кайфом.
Ох уж эта Аня с ее записульками Нестору…
— Врет, — раздраженно ответил Хитромор. — Лесная жимолость дает всего-то легкий эффект опьянения. Легкий, повторюсь. Если с ее точки зрения это кайф, спорить не буду. Но на твоем месте я бы сделал себе лишнюю отметочку: оговорит кого угодно твоя Аня, и глазом не моргнет.
— Я знаю ее много лет, Хитромор.
— Сочувствую.
