Квин сидел на валуне и смотрел на пурпурное озерцо. Утреннее солнце тепло грело мягкими лучами. Он втянул носом воздух, поднял лицо к небу и зажмурился. Наконец-то они свободны! Наконец-то вольны превращаться в свою вторую сущность – в человека. Пятьсот лет они жили в отчаянии, понимая, что больше никогда не окажутся в Санголд – в мире, где защищены, и им ничто не угрожает, и не соприкоснутся ногами земли.
Эти прекрасные создания любили свободу и мир. Никакого вранья, никакой жестокости, лишь добро, честность и покой. Квин слышал отдаленный смех игрунок – малыши пяти лет носились друг за другом. В человеческом обличье игрунки выглядели забавно: большие глаза на маленьком личике, волосы торчат в разные стороны, а сзади подпрыгивает длинный хвост. Над головой пролетели бабочки, пурпурно-золотистая села ему на нос. Стражник улыбнулся, она взмахнула крыльями и упорхнула.
Мельком Квин увидел Лаурэль и Гильгерду – павлинов. Девушки шли вальяжно и грациозно, головы запрокинуты, в волосах торчало павлинье перо. Как всегда, они спорили друг с другом – кто из них прекраснее. Квин отвернулся: он уже знал, что девушки направляются сюда, чтобы он разрешил спор – так всегда было!
Братья-бурундуки Гик и Фиб прыгали с камня на камень. На лице черно-белая полоса. Мальчишки смеялись. Гик жестикулировал руками и что-то рассказывал брату, а Фиб молча слушал и кивал. Различить их можно лишь по хвосту: у Гика – черный и пушистый, у Фиба – черный с вкраплениями белого.
Квин повернул голову в сторону. К берегу Янтарного озера, скрывающегося за пушистыми деревьями, в тяжелых ботинках направлялся Бейр – белый носорог. В Топольском лесу, где они скрывались до снятия проклятия, Бейр появлялся лишь предвещая перемены.
Квин знал, что Дети Солнца отныне будут бродить по землям Санголд в человеческом обличье, как и он сам. В том Топольском лесу уже и не верилось, что он когда-то выпрямится во весь рост, взъерошит волосы, применит магию и будет расхаживать на двух ногах. Это ли не счастье?
Все условия были созданы для благополучия Детей Солнца. Владыка жил в замке, поддерживал равновесие и баланс в мире. Дети Солнца верили, что пока Владыка жив, ни им, ни Санголд ничего не угрожает. И они наконец-то могут жить так, как мечтали.
Домики с хрустальными крышами раскинулись возле замка, а слева расположилась казарма для стражников на три десятка голов. В продолговатом помещении в ряд выстроились койки, в углу стояли кадки с водой.
Но кроме казармы у каждого стражника был свой дом с хрустальной крышей, как и у всех Детей Солнца. Все дома на вид одинаковые, чтобы между прекрасными созданиями не возникало вражды. Мужчины предпочитали ночевать здесь, а стражницы – в своих домах.
Дети Солнца или прекрасные создания, как их называли, играли большую роль в равновесии – создания с чистой и доброй душой.
Стражники же, кроме прекрасной сущности, обладали магией. Еще с самого обряда посвящения в защитники Санголд они усвоили, что этот дар дан им, чтобы использовать во благо прекрасных обитателей мира.
Квин обладал даром созидания. Сильный, отважный. Шесть раз на день он облетал весь Санголд и с высоты птичьего полета проверял, все ли там в порядке.
Мирьям одним прикосновением превращала врагов в соек. Она умела бесшумно подкрасться и узнать какие-то подробности. Ответственная, уверенная и покладистая – такая она была в глазах других. Мирьям всегда шла с высоко поднятой головой и расправленными плечами. И она единственная, кто связал себя с человеком. Принцесса Лилиана спасла сову от смерти много лет назад, и с тех пор между ними установилась связь.
Мирьям работала в тройке с близняшками-воронами Брауни и Габриэль. Сила совы и двух ворон объединялась и перемещала их в нужное место через портал. Магия внутри портала защищала их от врагов и нападений со стороны. Близняшки в считанные минуты находили пропавших – как тогда нашли Эйль, Маркуса и Киг.
Но было кое-что, что тревожило Квина. Стражники стали пропадать, а кто-то из них терял силу. Далас – олень с золотыми рогами, чувствовал ауру людей. Он рассказал Квину, что утратил способность, сила покинула тело, и с каждым днем он чувствует себя слабее.
Командир стражников – благородный и ответственный Гив, бурый медведь. В человеческом обличье у него темно-рыжие волосы, а вид вечно недовольный. Владыка не доверял мужу своей дочери и желал защитить ее, и поэтому поручил командиру стражников не спускать с него глаз.
Стражник по имени Фикс был проворным и шустрым енотом. Гив, впрочем, как и сам Владыка, ценил его за смекалку и скорость.
Серьезный и вечно хмурый Каур был быком. Он чувствовал опасность и обладал физической силой.
Волк по имени Ринг обладал редким слухом и за версту слышал шорохи и звуки. Его укус убивал в считанные секунды.
Леопард Крон с пятнистой кожей и острыми клыками, пропитанными ядом, обладал молниеносной скоростью.
Больше всего Квина беспокоило то, что Гив стал меняться в последнее время. Он медленнее передвигался на двух ногах, у него появилась одышка и под глазами пролегли тени. Далас лежал на койке и изнемогал от странной боли. Мотыльки – целители снабжали его целебным зельем, но оленю не становилось лучше. А Каур и Крон и вовсе исчезли. Это терзало душу Квина.
В замке Владыку день и ночь охраняли стражники, скрытые чарами. И Квин не имел понятия, там ли Каур и Крон? Но прежде чем призвать стражников на службу, Владыка проводил их торжественное посвящение.
И Дети Солнца точно знали, где находятся защитники. Но это было до их проклятия и заточения в Топольском лесу. Как только Дети Солнца обратно обрели дар ходить на двух ногах, в Санголд что-то изменилось.
Квин поднялся с валуна, прошел на поляну. Превратился в орла и взлетел вверх. Обход Санголд.
Тело отогрелось под ворохом одеял. Мэгги открыла глаза, зевнула, потянулась, мгновенно вскочила и огляделась.
Домик слишком маленький даже для двоих, корыто в углу и какие-то доски с коробками. Внутри пусто.
В памяти всплыли картинки. Она пряталась в лесу, убегала подальше от прошлой жизни, искала пристанище и не добежала – провалилась в темноту. Босые ноги натыкались на твердые шишки, иголки ели, камни с острыми углами. Откинула одеяла на пол и покосилась на перевязанные ноги. Кто их перевязал? Кто уложил ее в кровать?
Мэгги напряглась. Если это Кора или сестры, то ей конец. Но зачем им оставлять ее в живых? Нет, это не они.
Осмотрела себя: все то же грязное платье, местами прожженное и порванное в клочья, грязь на руках и ногах, лицо и шея стянуты шрамом. Приложила руку к рубцу, дрожащими пальцами нащупала ожог, и ярость защипала внутри кислотой. Теперь она – уродина! И виновата в этом Кора и странницы!
