ГЛАВА 1. Друзья должны помогать друг другу, правда?
— Встань с моего свитера, поганец! — Хейзел дернула свитер за рукав, Магистр выпустил когти и недовольно зашипел. Отдавать пушистый, мягкий и теплый коврик он не собирался. Что значит — свитер? Если на чем-то лежит кот, значит, это — коврик. Без вариантов.
В этой войне Хейзел давным-давно проиграла, и редкие попытки реванша — вроде предпринятой сейчас — неизменно заканчивались бесславным поражением.
В отместку она скомкала хрустящую упаковочную бумагу от подарка Руди и швырнула Магистру. Тот лениво прижал лапой, посмотрел презрительно. Ее дурное настроение чувствовал преотлично, и всем своим видом выражал крайнее неодобрение.
Ладно. Свитер можно взять другой. Но что делать с настроением, которое и в самом деле совсем не праздничное? Не ехать домой? Соврать родителям о внеочередном дежурстве? Не вариант — чего доброго, они сорвутся к ней в гости. Начнут наводить идеальный порядок в ее квартире и жизни. Идеальный, конечно, с их точки зрения. Что думает по этому поводу сама Хейзел, их не волнует. Никогда не волновало.
Вздохнув, она оглядела спальню. Раскрытый чемодан посередине, небрежно сваленную гору одежды на кровати, подарки на столе, красиво упакованные, разложенные по стопкам: семье, друзьям, коллегам. Отдельно — тот, что приготовила для Руди. Его она дарить не станет. Смешные теплые тапки с медвежьими ушами и глазами из пуговиц не соответствуют его понятиям о респектабельности. Вместо них отправятся запонки и булавка для галстука, комплект со встроенными защитными чарами, часами и таймером. В самый раз для преуспевающего бизнесмена, который планирует стать столь же преуспевающим политиком. Прощальный подарок.
Он свой вручил заранее. Наверняка подводил итоги года, и незавершенные отношения портили баланс. Не мелочился — роскошный органайзер стоил втрое больше ее месячной зарплаты. Хейзел отнесла его на работу. Там нужнее, к тому же она совсем не хотела, чтобы дома оставались напоминания о бывшем женихе.
Они встречались почти десять месяцев — достаточно для того, чтобы огонь первой страсти схлынул и дал посмотреть друг на друга трезво. Они любили одни и те же фильмы, их одинаково раздражали вещи не на своих местах, и им было хорошо в постели. Чем это могло закончиться, как не свадьбой?!
Хейзел не понимала, что произошло. Хуже того — не могла понять, почему в ее чувствах гораздо больше облегчения, чем боли, разочарования, обиды? Как будто в один прекрасный день у обоих открылись глаза — одновременно, что ничуть их не удивило. Кто первый сказал: «Нам будет лучше расстаться сейчас, пока ничего не зашло слишком далеко»? Она не помнила.
Расставание без драм и скандалов, такое же спокойное, как их встречи в последние месяцы. Сакраментальное: «Останемся друзьями». Подарки на Рождество.
И все-таки — обида или облегчение? Или еще хуже — досада от того, что отношения с Руди закончились так не вовремя? Наверное, это ужасно — больше переживать не из-за самого разрыва, а из-за того, что придется объясняться с мамой.
А тапки она подарит папе. Ему точно понравятся. Да.
Кивнув сама себе, Хейзел взмахом руки отправила подарки для родных в чемодан. Свертки и коробочки пролетели сверкающей вереницей и аккуратно сложились на дно. Сверху небрежным ворохом посыпалась одежда — разбирать ее и складывать не было настроения. Все равно мама потащит покупать что-нибудь новое. Почему-то она до сих пор уверена, что ее дочь обожает ходить по магазинам, а все «не хочу» и «мне ничего не нужно» — только от нежелания доставлять лишние хлопоты.
Над обувью она задумалась. Кроссовки и зимние сапожки — это ясно, но брать ли нарядные туфли? Хейзел не собиралась никуда, где они понадобятся, но разве можно быть уверенной? Если ее затащат на вечеринку — это и само по себе будет испытанием, но если ради этого придется еще и покупать новые туфли… о, нет!
Только представив эту картину — бесконечные примерки под мамины комментарии, предложения «посмотри еще и эту пару» и сетования о неудавшейся личной жизни, Хейзел передернулась и в раздражении призвала туфли. Кажется, они так и стоят в прихожей — в последний раз надевала, когда Руди водил ее на благотворительный прием, приторный и скучный, как предвыборная политическая программа. Самый бездарно потраченный вечер за последний год; нет, за последние пять лет!
— Ай! Хейзи, за что?!
Она обернулась. В дверях спальни стоял Грег с ее туфлями в руках. Объяснил:
— Мне прилетело прямо по затылку. Спасибо, что не каблуками.
— Прости, — Хейзел невольно улыбнулась: способность Грега Николсона притягивать мелкие неприятности давно стала в их управлении то ли притчей во языцех, то ли попросту анекдотом. — Швыряй их в чемодан и пошли пить кофе. Надеюсь, ты пришел просто в гости, а не с крутой идеей, как с пользой провести праздники.
— Да-да, потому что мои крутые идеи вечно оборачиваются для тебя синяками в самых неудобных местах и служебными взысканиями, — припомнил Грег ее пламенную речь после их последнего приключения. Не то чтобы тогда она и вправду злилась. В конце концов, они ведь друзья. Но, как не раз говорил сам Грег, «если Хейзи не выскажется от души после очередного дела, значит, дело еще не закрыто».
Туфли отправились в чемодан, а Грег, на правах старого друга — в кухню, варить кофе: у него это получалось лучше, чем у Хейзел. Крикнул:
— Коробка с эклерами на столе в гостиной.
— Ты принес эклеры! — почти взвизгнула Хейзел. Единственный способ с гарантией поднять ей настроение — даже несмотря на то, что Грег слишком часто им пользовался, чтобы склонить ее к авантюрам. — Уже бегу!
Кроссовки отправились следом за туфлями; Хейзел только собралась закрыть чемодан, как Магистр лениво прыгнул туда, потоптался на горе одежды и свернулся клубком.
— Да уж не бойся, тебя не забуду! — Хейзел кинула сверху свитер, весь в кошачьей шерсти, и отправилась в кухню. Чемодан подождет, а кофе с эклерами — нет.
***
— Итак? — кофе был выпит, эклеры съедены, и, судя по тому, что за едой Грег предпочел молчать, пришел он не просто в гости. — Какова твоя очередная сногсшибательная идея и чем она нам грозит? Рассказывай уже!
— Ты удивишься, на этот раз идея не моя. Или не совсем моя.
Ему хватило совести покраснеть. Скорей всего, это означало, что идея как раз его, и наверняка абсолютно сумасбродная, но рождена не просто так, а в ответ на официальное задание. Ничего хорошего. Хейзел сплела пальцы в замок и уставилась выжидающе.
— Ручей Санты, — выпалил Грег. — Рождество.
— И? Что, по-твоему, я должна сделать, услышав от тебя название своего родного города? Подпрыгнуть с воплем: «Знаю!»?
