Артем Драбкин - Саперы

Фотография на обложке: Олег Кнорринг / РИА Новости

© ООО «Издательство «Яуза-пресс», 2018

Родился я в селе Сретенское Ильинского района Пермской области 3 октября 1923 года. Семья у нас была самая обычная: родители и нас пятеро, три сестры и брат: Александра, Михаил, Елизавета, Надежда и самый младший я.

Колобов Владимир Сергеевич, фронтовая фотография

Учился я в 25-й школе. Учился нормально, но после 7-го класса пошел работать. Помогать надо было маме, да и учиться надоело, поэтому сказал ей: «Хватит, пойду работать!» И она меня устроила учеником монтера в мединститут.

Как вы узнали о начале войны?

По-моему, по радио услышали. Радости никакой не было, я почему-то сразу понял, что война началась серьезная. Брата сразу призвали, но, к счастью, он вернулся живым. А я еще целый год работал в институте. Призвали меня только в августе 1942 года. Невесты у меня еще не было, так что провожали мама с сестрами. Мама сказала на прощание: «Воюй, как положено русскому парню!»

Привезли в город Кунгур, там стояла запасная часть – 55-я отдельная саперная рота. Месяца за три окончили курсы младших командиров, получили звания младших сержантов, и после этого мы уже сами стали готовить саперов для фронта. Учили по два-три месяца, сделали таких три выпуска, и только с последним поехали на фронт. В общем, на передовую я попал только в июле 43-го.

Почти все ветераны с ужасом вспоминают условия в запасных полках. Все признают, что в них кормили просто отвратительно, и многие даже признаются, что бывали случаи, когда курсанты умирали от голода и болезней.

Нет, у нас до такого не доходило. У нас же была отдельная саперная рота, и снабжение было более-менее нормальное. Конечно, давали не так уж много, но голодать не голодали. И дезертиров у нас не было. Ну что еще запомнилось. В армии я ходил в сапогах, а вот в саперной школе мы в ботинках и обмотках ходили. В них неплохо, есть свои преимущества, но уж больно много возни. Пока намотаешь, туда-сюда… А жили мы там в церкви. Места мало, узко, тесно, друг другу мешаем наматывать. Так что в сапогах, конечно, лучше, чем в ботинках.

Ну а как последний выпуск выпустили, то этим же составом все вместе поехали на фронт. Там два наших батальона включили во 2-ю Гвардейскую мотоштурмовую инженерно-саперную бригаду. И вот там на Волховском фронте мы приняли первый бой.

Помните его?

Ну, поскольку у меня специальность – минер, то в атаки мы не ходили. А вели разведку по минным полям, снимали немецкие мины, свои устанавливали. Как раз там, в болотах у города Кириши, получили свои первые навыки. На Киришском плацдарме немцы вклинились в нашу оборону, вроде как язык получился, а потом внезапно ушли. И когда мы зашли, то там минами было просто все нашпиговано, и при разминировании мы потеряли много людей. Я тогда был командиром отделения, и у меня тоже несколько человек погибло. После этого участвовали в операции по взятию Новгорода. В общем, в ту зиму нас там здорово потрепали, и пришлось нашу часть отправить на переформирование. (Некоторые подробности тех боев можно почерпнуть из наградного листа, по которому командир 9-го Отдельного Гвардейского батальона инженерных заграждений гв. майор Сухарников Иван Никифорович был награжден орденом «Отечественной войны» II-й степени: «…Рота, действовавшая совместно с 19-й и 26-й танковыми бригадами, несмотря на исключительно сильный огонь противника и бездорожье, обеспечила пропуск танков. Все завязшие танки были вытащены и направлены в строй. Батальон тов. Сухарникова в весьма трудных условиях обеспечил устройство проходов и пропустил транспорт и боевую технику на пути наступления 60-го стрелкового полка 65-й дивизии.

20.01.44, чтобы не пропустить бронепоезд противника к разъезду Нащи, одна рота батальона по болоту зашла в тыл противника и взорвала железнодорожное полотно между разъездом Нащи и станцией Люболяды. Хорошо продуманный план операции позволил выполнить боевую задачу, и рота вернулась назад без потерь. … За время боев личным составом батальона было уничтожено более 100 гитлеровцев и более 50 были взяты в плен…» – http://www.podvignaroda.ru)

Владимир Колобов на фронте

После этого опять на фронт. Участвовали в Оршанском летнем наступлении. Форсировали Березину и Неман. При форсировании Березины меня контузило. Днем проводили переправу, и когда началась бомбежка, мы кто куда. Я прыгнул в воду, а вынырнул, и ничего не слышу… Но часа за два оклемался. (Выдержка из наградного листа, по которому командир отделения разведки взвода управления 9-го Гвардейского Отдельного мотоштурмового саперного батальона гвардии сержант Колобов В. С. был награжден орденом «Красной Звезды»: «29.06.44 при форсировании Березины в районе дер. Б. Ухолоды гв. сержант Колобов форсировал реку сразу же за боевыми порядками и провел разведку для прокладки колонного пути. Несмотря на артобстрел, в срок доставил данные инженерной разведки. …В период боевых наступательных действий, следуя вместе с боевыми порядками пехоты, проводил инженерную разведку дорог, мостов и инженерных сооружений противника. …20.07.44, работая на строительстве мостов через Неман в районе дер. Немокойцы, часами не выходил из воды…» – http://www.podvignaroda.ru)

Но переправами мы почти не занимались, не наш профиль. Мы же бригада особого назначения, поэтому нас часто перебрасывали с места на место. Если на каком-то участке начинают готовить наступление, нас сразу туда. Чтобы мы провели разминирование, расчистили проходы. Часто нас придавали танковым частям, сажали на танки – и вперед. Если попадается на пути населенный пункт, быстро там все проверяем, и дальше поехали. Под конец войны все надо было быстро делать. За Минском, там иногда по 70 километров за день делали. Вот в основном такая работа. Соответственно в наступлении занимались только разминированием.

А примерно знаете, сколько мин вам пришлось снять и установить?

Ой, тысячи, наверное. Особенно на этом плацдарме в Кириши, мы же там, наверное, месяца два разминировали. Причем самые разные мины: и противотанковые, и противопехотные, но больше всего запомнилась шпринг-мина – подпрыгивающая. Когда ищешь мину, напряжение страшенное. Знаешь, что где-то здесь они есть, а где, какого действия? Ведь немцы чего только не придумывали. Бывало, даже на дереве их маскировали. А уж в домах, в печках – это очень часто. Открываешь – и взрыв… Или под половицей где-то. Особенно в этих Киришах. Немцы же там планировали отход, готовились, и столько «сюрпризов» оставили. Все что угодно минировали: дороги, дома, тропы, бани. Но особенно опасно разминировать ночью. Работали как кроты, в полной темноте, да еще нужно как можно тише. Вроде щупом тыкаешь, но бывало, что и щупом взрываешь… Недаром много людей потеряли…