Артем Драбкин - «Катюши» – «Сталинские орга́ны»

© ООО «Яуза-пресс», 2018

Я родился в 1924 году в Борисполе, под Киевом. В школе увлекался авиацией. В 1940 году закончил школу планеристов при Осоавиахиме, получил справку об окончании и о том, что имею 30 самостоятельных полетов. В Борисполе был грунтовый военный аэродром, стояла десантная бригада. 20 июня 1941 года мы окончили десятилетку, выпускной вечер был назначен на воскресенье, 22 июня. Так он и не состоялся.

Как для вас началась война?

Сразу после начала войны мы побежали в военкомат, но наш год еще не призывали. Ребят 23-го года, с которыми я учился, взяли и отправили в Омское училище. А из нашего возраста формировали отряды и посылали на восток, в эвакуацию.

Между тем в городе создавался истребительный отряд, куда я и записался. Основная задача – ловить диверсантов. Машин не было, оружия тоже, можно сказать. Выдали учебные осоавиахимовские винтовки с просверленными патронниками, но был штык.

Сразу получили задание. Перед войной на Бориспольском аэродроме начали делать бетонное покрытие. На стройке работали заключенные. В первый же день войны немцы бомбили Киев, и наш аэродром тоже. Заключенные разбежались. Мы вместе с красноармейцами ловили их. Мы ни одного не поймали, а солдаты ловили. Я потом видел их, сидят в кузове грузовика, злые, надменные. Так началась для меня война.

Истребительный отряд бездействовал, и я решил пойти работать в авиаремонтную мастерскую № 14 при аэродроме. Проработал слесарем месяц. Немцы жали. Бомбили Борисполь. Мастерскую эвакуировали в Миргород. Там, в районе гоголевской деревни Сорочинцы, тоже был недостроенный военный аэродром и производственные помещения. Работали как военные, так и вольнонаемные, вроде меня. Прилетали летчики, плакали:

– Где бомбили?

– Под Белой Церковью.

– И как?

– Немец не дает подняться в воздух.

Через некоторое время ко мне приехала мать с двумя младшими братьями Григорием 1927-го и Петром 1938 года рождения. Жили в Сорочинцах, у людей. Отец остался дома и погиб. В августе мастерская снова эвакуировалась дальше на восток. Начальник сказал, что не имеет права брать с собой мою семью, но, поскольку я не военнообязанный, может уволить меня, выдать документ, чтобы я сам эвакуировал их. Эвакуация проходила спокойно, никакой паники не было. Мы купили билет и ехали в пассажирском вагоне. Прибыли в Воронежскую область, станция Талое. Здесь нас разобрали по колхозам. Как раз началась уборочная. Я работал на току, Григорий возил зерно на волах. В октябре я решил, что прежде, чем идти в армию, нужно пристроить семью куда-нибудь на восток. Эвакуационные документы у нас были в Воронежскую область, поэтому решили добираться своим ходом. Поезда шли переполненные, но в конце концов нам удалось доехать до Свердловска.

Семья. Верхний ряд: братья Петр, Григорий. Нижний ряд: мама Феня Борисовна, Ефим.

Устроился работать на Среднеуральский механический завод слесарем. На заводе, как потом выяснилось, мы делали головную часть снарядов для «катюш». Гришу в ремесленное училище не приняли по возрасту, но он устроился учеником токаря и через три месяца стал токарем. На заводе работали пацаны и девчонки от 14 лет, а мне уже было 17, назначили слесарем-наладчиком. Я в авиаремонтной мастерской самолеты чинил, поэтому со станками справлялся. Мы с Гришей получали по 800 г пайка, мама и трехлетний Петя – по 400 или 500.

Как вы попали в армию?

В апреле 1942-го я болел тифом. В это время должны были призвать в Челябинское авиационное училище, а я не попал, проболел. В мае я пришел на призывной пункт Орджоникидзевского района (Уралмаш). Нас всех, человек 15–20 с поселка Сугрэс, отправляли в пехотное училище. Я подошел к военкому, показал документы из школы планеристов и попросился в летное училище. Тот распорядился отправить меня пока обратно, до особого распоряжения. В августе снова вызвали в военкомат, говорят: «Летных наборов пока нет, а служить надо». Мало было самолетов в 42-м году. Даже те ребята, которые уехали в Челябинское авиационное, как писала мне потом мать, тоже не стали летчиками. Их отправили в танкисты. Так и я оказался в гвардейском минометном училище в г. Миасс.

Только появились в расположении, увидели – стоят «катюши» на ЗИСах, на танкетках, пусковые станки, я же не знал, что это такое. Началась учеба. Курсы были сокращенные, шестимесячные. Мы прибыли в конце августа, и нас тут же направили на поля. До сентября работали на уборке урожая, только потом начали учиться по шестимесячной программе. Закончили программу, сдали экзамены. Всем хочется на фронт, а нас не выпускают. Неизвестно почему. Начальство не знало, когда мы понадобимся, поэтому программу не меняли, а перегоняли из пустого в порожнее. Повторяли пройденный материал, работали на лесозаготовках, на постройке эвакуированного завода ЗИС, снаряды грузили и так далее. Только в декабре 1943-го нас выпустили. Я был в чине младшего лейтенанта, специальность – командир огневого взвода.

Какие обязанности были у командира взвода?

Командир взвода отвечает за установку пусковых станков, загрузку снарядами. Командует: «Снять колпачки, – если стрельба осколочными, – не снимать, – если фугасами, – ввернуть взрыватели». Затем нужно подсоединить снаряды. Все 12 станков стоят в ряд, на каждом по 8 снарядов, из которых торчат провода. Еще один провод прокидывается вдоль всего ряда. К нему подсоединяются все мины. Все очень примитивно. Этот провод соединяется с подрывной машинкой или с батареей БАС-80. По команде – огонь. Залп производит электрик.

На залп нам давали 5 минут. Объясняю: при залпе не всегда вылетали все мины. Где-то оборвется проводочек, и часто несколько мин не вылетали. За 5 минут мы должны запустить их вручную. Я, как комвзвода, и вообще все офицеры, кто есть, распределяем снаряды меж собой. Кто бежит к мине с батареей БАС-80, цепляет провода, пускает напрямую, кто вообще с факелом. Если БАС не сработал, значит, обрыв внутри. Факел засовываешь в сопло, и берегись, потому что и обжигались, и камни с землей летят – это же реактивная сила.

Дивизион – это взвод управления и три батареи, или, по-другому, огневых взвода. На каждой батарее – взводный комбат, помкомбата, электрик батареи – желательно офицер, лейтенант, потому что он выполняет ответственную работу – подсоединяет снаряды, или старший сержант. Командиры отделений. Три отделения солдат, около 12 человек. 12 пусковых станков.

Станок для стрельбы реактивными снарядами М-31.

Станок состоит из сошника, который в землю упирается, самой рамы и стоек с отверстиями, чтобы регулировать угол возвышения. Один поднимает раму, двое у стоек со штырями, чтобы зафиксировать угол. Станки ставят в ряд. Направление вычисляем по буссоли. Угол возвышения смотрим по угломеру, квадранту угломера. Обыкновенный уровень. Потом идет загрузка снарядов. Четыре штуки в ряд в деревянных ящиках. Потом стали класть в два ряда – 8 штук. Сверху кладется металлическая планка и притягивается талрепами, стяжками к раме, чтобы закрепить конструкцию.