Александра Кучаева - Саш in блюз. Сборник трогательных и драматичных воспоминаний

Школа – это место, где шлифуют булыжники и губят алмазы.

Роберт Ингерсолл

Итак, солнечное осеннее утро, первое сентября – День знаний, город N, двор школы с глубоко английским знанием языка, толпы малышей, сложно различимых за огромными букетами цветов, песня на repeat’е «Учат в школе» Владимира Шаинского и Михаила Пляцковского, я с огромными бантами… В гольфах и с грустью-тоской в глазах от начала так называемой школьно-взрослой жизни.

А вот и наша первая учительница: «Татьяна Дмитриевна, прошу любить и жаловать». Результативные метания по коридорам в поисках свободного класса. «Вот с этим мальчиком ты будешь сидеть!» – грозно прогремела Татьяна Дмитриевна, над моим ухом. У мальчика было чудное имя – Артём.

Неразборчивая суть первых уроков, выдача букварей, посвящение в то, что делать можно и что нельзя, и… Долгожданная дорога домой.

…Жили мы с моими новоиспечёнными одноклассниками почти все на одной улице, и я ничуть не сомневалась в том, что все они, без исключения, должны быть приглашены ко мне домой (мама учила быть гостеприимной). Девочки оказались не такими сговорчивыми и отправились по домам, как им строжайше было велено родителями, мальчики же в количестве четырнадцати человек проследовали гостить в мою обитель.

Жили мы с мамой в центре города, в однокомнатной хрущёвке. Из развлечений – проигрыватель с пластинками Beatles и Аллы Пугачёвой, чёрно-белый телевизор «Горизонт» и картонная детская игра «Скотный двор».

Предложенных чая и конфет, как ни странно, на всех приглашённых не хватило, супа из термоса, заботливо оставленного мамой, – тоже. По включённому чёрно-белому вещал с трибуны Леонид Ильич Брежнев. Пребывая в беспечном настроении, знакомясь, разговаривая о нашем детском, важном, не заметили мы, как вернулась с работы мама. Каково же было её удивление, когда она увидела, что на всех горизонтальных поверхностях комнаты, ровных и не очень, сидят маленькие мальчики. Маленькие мальчики в маленьких костюмчиках.

Увидев вышеописанное, мама произнесла: «Доченька, ну так же нельзя! Мальчиков, наверное, заждались родители». Грустным взглядом проводила я моих новых сотоварищей. «Приходите обязательно ещё!» – крикнула я им вслед. Ответа не последовало…

Изменилось время. Сейчас моим уже повзрослевшим одноклассникам за сорок. По-разному сложились их судьбы. Редко встречаю я их на улицах родного города или на экране жидкокристаллического и совсем не чёрно-белого. Но, может быть, кто-нибудь из них помнит эту детскую историю? Ведь сейчас уже так – по четырнадцать человек – не приглашают в гости. В однокомнатную.

В детстве для счастья было достаточно одного мороженого.

Эльчин Сафарли

Летний сад с обилием овощей, фруктов, зелени, свежего воздуха… Что может быть лучше для молодого создания десяти лет отроду, не обременённого заработком «на хлеб насущный», в сезон летних каникул, где из ежедневных обязанностей – только помощь бабушке с посудой (посуду мы мыли, а затем протирали сухим хрустящим полотенцем) и два упражнения по математике и русскому языку? Обязательным также было чтение «по программе» с непременным пересказом прочитанного.

Это были восьмидесятые годы двадцатого века. Жили мы тогда дружной семьёй в двухэтажном доме садоводческого общества «Подгорный». Лето в саду проводили с сестрой Марией, шестью годами моложе, в связи с чем между нами нередки были разногласия по тому или иному вопросу.

Бабушка периодически взывала к нашей совести и из чисто педагогических соображений приобщала к общественно полезному труду.

Из личных занятий были просмотр детско-детективных кинофильмов «Кортик» и «Бронзовая птица», гонки на велосипедах по санаторию «Ливадия», покупка свежего журнала «Чаян» в киоске «Союзпечать» всё в том же санатории, ловля головастиков и стрекоз, обдирание соседских яблок и малины. Верхом же чаще всего несбывшихся мечтаний был переезд через железнодорожные пути и покупка мороженого за пятнадцать копеек в вафельном стаканчике.

Ближе к вечеру съезжалось всё семейство. Дед с неизменным набором свежей прессы и провианта – газеты «Правда», «Известия», ржаной хлеб, литр молока в стеклянной бутылке. На ужин еда была незамысловатая – макароны по-флотски с зеленью собственного производства. Сбор зелени к ужину с грядок поручался мне.

После плотного ужина глава семейства шёл осматривать свои плантации. Женщины рассаживались за круглым столом в надежде завершить-таки начатое на работе. Поясню: все женщины нашего клана, без исключения, – врачи. На каждого пациента, как известно, в стационаре выделяется пятнадцать минут времени. А что такое пятнадцать минут времени на пациента? Ни-че-го! Так и складывалось, что общение с больным – на работе, а вся бумажная составляющая – дома. Истории болезни раскладывались по периметру, в центр водружалось что-нибудь съестное. Спустя время написание историй болезни плавно перетекало в полуночное чаепитие и рассказы о курьёзных случаях, произошедших в той или иной медицинской клинике. Когда после очередного рассказа дом взрывался от смеха, на шум выбегал глава семейства и возмущённо провозглашал: «Надо всё это прекращать!»