Саша жил в длинной и тёмной, как кишка, квартире с кучей глухих маленьких комнат, в которых копошились, как термиты в муравейнике, разные мелкие и тёмные людишки.
Они приходили поздно вечером шумными толпами, долго сидели по ночам, пили, ели и кричали тонкими шакальими голосами. Утром они разбегались кто куда по своим делам.
Василь работал в переходе на станции метро Арбатская, где сидел с перевязанной серыми тряпками культей и с замызганной картонкой с начириканной на ней надписью: «Люди добрыя, памагите чем можете на хлебушек», и за день мог набрать на хороший сытный стол с пивом и салом.
Болек и Лёлек, оба маленькие и кругленькие, как два колобка в кожаных курточках, продавали гигантские, чуть ли не с них ростом, раскраски остановившимся на светофоре машинам на Никитских воротах.
Правда, в зависимости от времени года их ассортимент дополнялся: маленькими душистыми букетиками ландышей – поздней весной, подснежниками и нарциссами – в конце зимы и завёрнутыми в зелёные широкие листики васильками – летом.
Но сейчас был конец странной снежной осени, и Лёлек и Болек сжимали в подмышках жирных и длинных, как сосиски, плюшевых котов и гусей.
Машины ползли медленно по дороге, как большие усталые звери, бредущие на водопой. Саша пробирался между ними со своей брызгалкой и скребком, как крошечный худенький сурикат среди бизонов, слонов и носорогов.
Мальчик представлял, что он идёт по пустынной саванне вместе с дикими стадами, где никто ни на кого не нападает в сезон засухи, прямо как в той передаче про Африку, которую он как-то посмотрел по телевизору.
На грязной замызганной кухне висел на стене большой телевизор, непонятно откуда появившийся в этом душном притоне. Но когда случалось так, что никого не оказывалось рядом, и пульт от вечно бубнящего новости телевизора был свободен, Саша включал телеканал Planet и смотрел передачи про разные далёкие страны и зверей, обитающих там.
Он представлял, что где-нибудь в одной из этих земель, сейчас путешествуют его папа с мамой, которых он совсем не знал и не помнил.
За семью у него была только бабка Лиза – толстая тётка с одним белым глазом и сальными волосами, которая всегда сидела в квартире и ждала Сашу домой по вечерам, чтобы забрать у него всё заработанное им за день.
А зарабатывать получалось не очень много. И хотя мальчик подходил почти к каждой стоящей машине и начинал брызгать на залепленные грязью фары из своего пульверизатора, водители сердитыми короткими гудками давали ему понять, чтобы он убирался с дороги.
– Мама, почему ты не дала мальчику помыть нам окна? – спрашивала девочка красивую женщину за рулём, и та отвечала:
– Потому что это всё мошенники, малышка. Это ненастоящие нищие.
А Саша шёл к следующему автомобилю и размышлял про себя, кто же они такие – настоящие нищие?
Иногда, правда опускалось тонированное стекло, и какая-нибудь рука с часами протягивала мальчишке сложенную вдвое купюру. А ещё пару раз ему отдавали бумажные пакеты с остатками еды. Но он слышал разговоры своей шайки, и они жаловались, что с появлением электронных переводов на карты собирать деньги получается всё хуже и хуже, потому что теперь ни у кого с собой не бывает наличных.
