Среди кровавыхъ смутъ, въ тѣ тягостные годы
Заката грустнаго величья и свободы
Народа Римскаго, когда со всѣхъ сторонъ
Порокъ нахлынулъ къ намъ и онѣмѣлъ законъ,
И поблѣднѣла власть, и зданья вѣковаго
Подъ тяжестію зла шатнулася основа,
И свѣточь истины, средь бурь гражданскихъ бѣдъ,
Уныло догоралъ – родился я на свѣтъ;
Но правда и боязнь порока и разврата
Въ утробъ матери со мной была зачата.
Съ младенчества во мнѣ квиритовъ древнихъ духъ
Проснулся: дѣтскихъ лѣтъ къ призывамъ былъ я глухъ,
И рѣзвыхъ сверстниковъ не раздѣлялъ забавы,
Но жажда подвиговъ и благородной славы
Смущали съ раннихъ поръ покой души моей.
Достигнувъ возраста кипучихъ юныхъ дней,
Я убѣгалъ пировъ и ласки дѣвъ прекрасныхъ
И взоръ свой отвращалъ отъ взоровъ сладострастныхъ.
Смѣшнымъ казался мнѣ страстей безумныхъ пылъ,
Лукавый нѣги гласъ мнѣ непонятенъ былъ,
И говорилъ душѣ моей краснорѣчивѣй.
Саллюстій, правды другъ, иль величавый Ливій.
Въ часы отраднаго безмолвія ночей,
Отъ хартій вѣковыхъ не отводя очей,
Въ преданья древности я думой погружался,
И духомъ праотцевъ мой духъ воспламенялся,
И съ новой ревностью я жаждалъ славныхъ дѣлъ,
И въ яростной враждѣ къ пороку закоснѣлъ.
И ждалъ я съ трепетомъ, когда придетъ мнѣ время
Поднять на рамена народной власти бремя,
Закона узами замкнуть пороку пасть.
Иль въ медленной борьбѣ за правду честно пасть, —
И увлеченъ мечтой въ воображеньи юномъ,
Ужь представлялъ себя безтрепетнымъ трибуномъ
И словомъ громовымъ оледѣнялъ сенатъ,
Иль мощнымъ ценсоромъ карающимъ развратъ,
И грозно обличалъ сановниковъ подкупныхъ
И въ рабство низводилъ ихъ женъ и чадъ преступныхъ.
Такъ юныхъ дней моихъ пронесся быстрый токъ,
И зрѣлыхъ лѣтъ пришелъ давно желанный срокъ,
И въ дни весеннихъ идъ, въ обычной тогѣ бѣлой
Я на площадь предсталъ передъ народомъ смѣло.
Рѣчьми лукавыми народу я не льстилъ,
Ни игръ, ни праздниковъ, ни зрѣлищъ не сулилъ,
И мнилъ я въ гордости слѣпаго заблужденья,
Что нравовъ чистота средь общаго паденья,
Да имя доброе, да предковъ древній родъ
Права священныя на славу и почетъ
Въ народѣ мнѣ даютъ. Но правда, доблесть, предки,
Въ нашъ вѣкъ не цѣнятся въ народѣ, хоть и рѣдки.
