Такова уж жизнь буровика, никогда не знаешь, куда забросит тебя судьба.
Гостиница в небольшом Приморском городе. Все как обычно – кругом серость. Серое здание, серые номера, обои под цвет постельного белья – серо – белые, а впрочем, может и наоборот, бело – серые, ну это как кому нравиться. Ну и главный показатель люксовости номера – телевизор, Вы будете смеяться, но он тоже серый.
Два, три дня придется пожить мышиной жизнью, ну и на этом спасибо. Днем дела всякие – суета. Вечером хуже, на новом месте спится плохо, а тут еще едва стемнело и до глубокой ночи, какой – то БУМ – БУМ. Звук не громкий, но однообразный, а потому довольно мерзкий. Долго прислушивался, пытаясь понять природу его, и так крутил, и так прикидывал – непонятно, наконец, уснул.
Следующий вечер прошел в таких – же гаданиях. Опять было это таинственное БУМ – БУМ. Выглядывал в окно, может солдатики, где маршируют, оттачивая строевую подготовку – нет никого! Завтра выселяюсь, не забыть спросить у администратора об этой тайне.
Наутро, собрав нехитрые пожитки, прощаюсь с этим милым заведением. Поблагодарив администратора, весьма яркую и упитанную даму, за радушный прием, интересуюсь таинственными звуками. Ответ меня огорошил.
– Так это музыка!
– ?…
На первом этаже гостиницы ресторан, конечно ночная жизнь, ну а какая жизнь без музыки?
Вот только вопрос у меня. Если два вечера слушать, и не догадаться что это музыка, тогда что это за музыка?
Впрочем, вопрос из разряда риторических – ответ – то очевиден. Какова жизнь, такова и музыка.
Приехав домой, поставил диск Георгия Свиридова – вот это МУЗЫКА!!!
Зима, было очень тяжело и холодно. Очень холодно, очень. Казалось бы за три десятка лет пора и привыкнуть, ан нет Хотя чего- уж, все позади. Все, – я дома, а дома тишина. Я люблю тишину, видимо это от того, что на работе вечный грохот. С непривычки не каждый выдерживает даже полчаса возле буровой, а тут, однако времечка прошло поболе…
Наконец переделаны все дела, привел себя в порядок – присел возле музыкального центра, – ставлю кассету. Не так много, но есть у меня мелодии, которые трогают, которые мне по сердцу. Они раскиданы по разным дискам, кассетам, пластинкам, что чертовски неудобно. Вот и собрал я их на одной кассете. Итак – слушаем….
Имре Кальман – *Сильва*, дуэт Эдвина и Сильвы. Откидываюсь на спинку дивана, закрываю глаза, Боже, какая музыка!!! Все, меня нет на земле. В каком – то полузабытьи повторяю за исполнителями слова – *… лишь для тебя сердце пылало любя….*, и тут такой пассаж, такой переход!!! Конечно, все здорово, все, но вот это место, эти несколько нот приводят меня в полный восторг. Сердце накрывает горячая волна, внутреннее тремоло переходит в дрожь всего тела, эта удивительная музыка переполняет меня…
Много лет тому назад довелось мне смотреть в кинотеатре фильм *Имре Кальман*, не помню чей, но не наш. Жизнь, творчество композитора. Много музыки, но доминируют фрагменты из Сильвы. Прошло столько лет, но я как сейчас помню, то ощущение чуда. Я с замиранием сердца смотрел на экран…, наверно фильм не захватил бы меня так если – бы не музыка. В конце фильма похороны Маэстро, гроб, толпа народу и закадровая музыка из Сильвы. Музыка, словно морская волна то замирала в скорби и печали, то бушевала, взмывая верх, рвала душу пронзительными аккордами. Кадры сменяли друг друга, народ прощался с великим сыном своим, и музыка гремела все громче и громче….*лишь для тебя сердце пылало любя…*. Аккорды рвались из зала, им было тесно, им было страшно….
Столько лет прошло, а чувства свежи, при этих звуках меня так же бросает в дрожь. И вот оборвался последний аккорд, но музыка еще долго будет жить во мне, эти несколько нот, этот удивительный пассаж!
Несколько мгновений тишины, пока умная машина готовится к следующей записи. Музыки еще нет, но она уже звучит во мне. Бывает так, что название забываешь, а музыка уже звучит в тебе, словно просыпается какой – то внутренний магнитофон, удивительно.
Петр Ильич Чайковский – *Лебединое озеро*. Я покривлю душой, если скажу, что мне нравится балет, нет, это не так. Да и вообще к балету я равнодушен, а вот к музыке…
Конец первого акта – *Анданте*, начало второго – *Модерато*. Одна мелодия звучит две минуты тридцать девять секунд, другая две сорок три. Я никак не могу понять, как можно за такой промежуток времени передать столько чувств и эмоций. Нежное и чистое вступление, так ясно представляешь себе прекрасную лебедь озеро… Но вот раздаются тревожные нотки, тревога нарастает. И вдруг мощный аккорд, хлесткий, резкий, словно удар хлыста… Можно не знать либретто, можно вообще не иметь представления о балете, но тайна в том, что музыка сама создаст у тебя соответствующие образы. Пусть это будет у каждого своя история, пусть не про лебедей. Но будет нежность, будет красота, будет тревога, будет страх, будет любовь. Вот ведь в чем великая тайна музыки – она творит образы, она творит настроение…
За окном стемнело, поднялся ветер. Надо приготовить что-нибудь, перекусить. Динамики вновь ожили.
Бах – *Токката фуга ре-минор*. На мой взгляд, вообще орган это не земной инструмент, есть в его звучании, что – то не от мира сего. Орган – это инструмент позволяющий язык человеческий перевести на язык божественный. Он словно разговаривает с тобой, он учит тебя. Порой кажется, что мощью своего звучания орган разрывает тебя на части, ты весь в его власти. Когда слышишь эти звуки, начинаешь верить в Бога!!!
Но каким должен быть человек, способный укротить орган, подчинить его своей воле, способный заставить его ТАК звучать. А ведь Бах был глубоко несчастным человеком. Бесконечные заботы о хлебе насущном, бесконечные переезды, в попытках найти лучшую долю. И он так и небыл признан современниками. Понадобилось две сотни лет, чтобы его творения завоевали мир. Две сотни лет, что бы понять, что он гений.
Заключительные аккорды звучат торжественно и строго. Нет, орган не земной инструмент, а человек ли тот, кто подчинил мощь его, своей воле…
Слушаешь музыку, а мысли текут как бы сами по себе. Одна мелодия сменяет другую.
Да, да это Глинка – ноктюрн * Разлука*. Нежная и печальная мелодия. Всего три инструмента, две виолончели и фортепьяно. А ведь и правду говорят, что тембр звучания виолончели сродни голосу человека, такое чувство словно слушаешь рассказ. Начинает партию фортепьяно, это вступление, рассказчик еще не готов, он весь в воспоминаниях, ему тяжело. Наконец он собрался с мыслями, и виолончель заговорила… Очень нежно и деликатно ведется повествование, и мысли мои уходят куда – то далеко, в прошлое. Так уж устроен человек, казалось бы все ошибки, все просчеты давно известны, миллионы людей с поразительным упорством повторяют их вновь и вновь. Учись и не повторяй, ан нет, каждый человек, норовит сделать то же самое. Приходится признать, что научить могут только свои ошибки, хотя и это не всегда. Неожиданно вступает вторая виолончель, короткий, пронзительный дуэт, и опять тоска. Рассказчик замолкает, звуки фортепьяно завершают мелодию – очень красиво и печально.
