ОН
Недовольное урчание телефона. Надпись на экране «Такси ожидает, выходите». Взгляд в окно, вниз. Там, в серой коробке двора, прижавшись к бордюру, стоит белая «шкода» с большим желтым табло на крыше. Пора. Вещи уложены. Я повернулся спиной к окну, руки в карманах джинсов. Молча смотрю на твой чемодан, на ворох белья, разбросанного по дивану. Ты удивленно смотришь на меня. «Почему не вмещается все?» Но разве можно впихнуть в один чемодан содержимое двух шкафов? Он и так вместил в себя слишком много. Теперь этот оранжевый гардероб на колесах, важно надувшись, стоит у дверей в прихожей. Его тугие бока тесно стянуты пластиковой молнией. Если в них хорошенько ткнуть, то чемодан лопнет и одежда разлетится по всей квартире. Сдерживаю себя, а глаза ищут подходящий острый предмет. Когда в аэропорту тебя попросят открыть чемодан, знай – никакая сила не сможет закрыть его обратно.
Я представляю, как пожилой швейцар у входа в отель, быстро взглянув на твой багаж, пытается раскрыть двери пошире. И как затем щуплый юноша-носильщик самоотверженно борется с инерцией этого оранжевого ящика, рискуя разнести им створки лифта. Я представляю, как ты достаешь и раскладываешь свои любимые тряпочки, коробочки и баночки. Как ими наполняются шкафы, полки и тумбочки. Как постепенно номер отеля становится похожим на нашу квартиру. Не понимаю, для чего тогда уезжать из дома? Я всегда считал, что путешествовать надо налегке, оставив ненужный груз за спиной. Но это, видимо, не про тебя.
Неужели тебе необходимо так много для того, чтобы быть привлекательной и свежей по утрам, уверенной в себе и независимой днем, загадочной и романтичной вечером? О ночах думать не хочу. Ловлю себя на мысли, что уже ревную тебя. Пока только к этим вещам. А ведь было время, когда для красоты тебе ровным счетом ничего не требовалось…
Через минуту я покачу твой чемодан к лифту, через три минуты уложу его в багажник такси, через полчаса вы окажетесь у стойки регистрации. Там на некоторое время вам придется расстаться. Далее этот яркий выскочка продолжит путь в компании себе подобных. А еще через пару часов ваш самолет удачно приземлится в аэропорту Милана.
Ты бросаешь очередной придирчивый взгляд в зеркало. «Я ль на свете всех милее?» Ты, конечно, ты. Такси ждет. Я молчу.
Наверное, я веду себя как капризный ребенок, который надулся так, без причины, только чтобы обратить на себя внимание. Моя обиженная поза остается незамеченной, и ребенок во мне продолжает дуться. Обидно не то, что я сам предложил тебе эту поездку. Обидно то, что ты не настояла лететь вместе. Даже не попыталась. Теперь ты летишь в Милан с оранжевым чемоданом, словно «в Тулу со своим самоваром», таким необъятным и сияющим, полным платьев, туфель, сарафанов… Тебя окружили вещи, которые пестрым хороводом все дальше отталкивают нас друг от друга. Они летят с тобой. Я остаюсь.
Лестничная площадка. Кнопка вызова лифта мигает красным. Плавное скольжение вниз. Смотрю на стену перед собой, на изуродованные клавиши с цифрами. Вот и первый этаж. Крыльцо в семь ступеней. Все молча. И уже во дворе – быстрый поцелуй в щеку и дежурное:
– Хорошо отдохнуть. Будь осторожна.
– И тебе удачи. Не скучай.
Хлопнула дверца, и такси плавно выкатило со двора, чтобы мгновенно раствориться в потоке машин. Ты уехала, но расстояние между нами ничего не изменило. Мы просто не замечали, что давно уже живем на расстоянии друг от друга…
ОНА
Хлопнула дверца такси. Передо мной словно опустился стальной занавес: надежный и непроницаемый. Серый, унылый мир остался снаружи. Машина плавно тронулась с места. Повернувшись назад, я еще могла увидеть тебя, стоящего у подъезда, с ладонями, втиснутыми в узкие карманы джинсов. Но я не стала этого делать. Не захотела. Я знала, что ты ждешь моего взгляда. Не хотелось давать тебе возможности лишний раз продемонстрировать свою обиженную физиономию. Я обернусь позже, когда ты уже не сможешь разглядеть меня за стеклом, отражающим пыльное небо, туго стянутое проводами. А потом я откинусь на сиденье и закрою глаза.
Такси повезет меня в аэропорт. Не открывая глаз, я буду считать перекрестки. Я буду угадывать улицы по знакомым изгибам. Я буду ехать мимо вечно спешащих прохожих, не видя их угрюмых лиц. Так, с закрытыми глазами, я покину этот скучный город. Когда самолет наберет высоту и когда пойдет на снижение – я буду сидеть с закрытыми глазами. Я открою их, только когда окажусь за две тысячи миль от тебя. В небольшом и приветливом отеле. В светлом, уютном номере. Перед раскрытым окном. Когда мои волосы растреплет теплый ветер. Когда солнечный луч коснется моих ресниц. Я открою глаза, чтобы оказаться в другом мире и чтобы увидеть другие краски. Может, там я сама стану другой.
Как мне хочется крикнуть сейчас: прощай навсегда! Я не буду скучать, звонить, писать писем! И даже вспоминать о тебе – я не буду! Мне хочется дать понять, что ты меня теряешь. Чтобы увидеть в твоих глазах страх и отчаяние. Чтобы услышать твою мольбу: «Не уезжай!» Чтобы пробудить в тебе настоящие, сильные чувства, а не эту детскую обиду…
Теперь я вижу, насколько ты эгоистичен. Не понимаю, как я не замечала этого раньше. Ты стоишь с лицом человека, которого предали. Всем своим видом ты взываешь к моему чувству вины. Словно поехать одной – это моя инициатива. Но ведь ты сам предложил мне эту поездку. Может, ты рассчитывал на то, что я откажусь или что предложу лететь нам вместе? Поверь, мне действительно необходимо побыть одной. Я не могу больше здесь находиться. Мне душно. Я задыхаюсь в беспросветной рутине. Я растворяюсь в серости одинаковых дней. Я становлюсь несчастной. Иногда мне даже кажется, что я гибну…
