С наполненными водой вёдрами по февральскому снежку шла к деревянной покосившейся избёнке двадцатилетняя девушка. В коричневом поношенном полушубке из беличьего меха, в подшитых валенках, в кроличьей мужской шапке. Амелия Древцова ни в коем случае не походила на юношу-подростка.
Уже сложившаяся и по-настоящему красивая девушка. В этом плане дала бы фору очень многим представительницам женского пола. Большие чёрные глаза, густые ресницы, не крупные черты лица…
Фигура, походка отличали её от даже самых смазливых девиц сибирского посёлка городского типа Кедровая Высь. То в шутку, а то и всерьёз некоторые односельчане, издали завидев Древцову, вслух не говорили ей, но мысленно, как бы, окликали девушку: «Остановись, Амелия! Дай же на тебя посмотреть!». Может быть, на самом деле красота спасёт мир, как утверждает классик, но, наверное, только в том случае, если он сможет охранить её от бед, завистливых взглядов и житейских соблазнов.
Основным предприятием, где трудились, в основном, мужчины, был угольный разрез «Косогорский». Здесь не шахтным, а открытым способом пока ещё шла добыча бурого угля. Но запасы его с каждым годом истощались, и поэтому в перспективе жителей посёлка ожидало туманное будущее.
Правда, людей, как могла, кормила тайга, в которой законным и не очень способом велась добыча пушных зверей, боровой дичи, заготовка лекарственного технического сырья, кедровых орехов, грибов, ягод и всего прочего. Имелась надежда и на то, что со временем, здесь начнут действовать два частных предприятия: небольшой леспромхоз и швейная фабрика. Худо или бедно вопрос с занятостью населения Кедровая Высь планировалось решить.
За очень умеренную плату Амелия Древцова работала учётчиком загрузки углём железнодорожных вагонов на одном из участков разреза «Косогорский» станции Клоткино. Работа не очень сложная: ей и её сменщикам в течение светового дня было необходимо находиться рядом с роторным экскаватором и контролировать степень и качество загрузки транспорта.
А сегодня, в среду, ей выпал выходной день. Поэтому она и шла к колодцу за водой, радуя или раздражая односельчан и приезжих своей красотой.
Почему же многие говорят, что девица-то красивая неимоверно, но вот… непутёвая. Во многом ей не везёт, что уж там говорить.
Но красота, конечно, редкая, правда, какая-то…бесприютная. Не трудно это заметить даже невооружённым глазом. На неё очень трудно не обратить внимание. Не зря же остановился не знакомый, вероятно, приезжий парень на заснеженной дороге и засмотрелся её вслед. Он даже закурил.
Симпатичных девушек много, но, по-настоящему, неотразимых, пригожих единицы, таких, чья внешность привлекает почти всех. Это женская радость и беда, и очень большая опасность в нынешние времена для девушки-сироты. Ведь многие, такие, как она, прошли в своё время по стезе страстей и даже роковых ошибок прежде, чем обрели своё женское счастье. Некоторым это и не удалось.
Не дай же ей бог молодым девичьим душам сбиться со своей тропы и попасть в жестокий круг печалей и страстей. Но если уж так и произойдёт, то пусть найдут они в себе силы, чтобы вырваться из этого порочного и замкнутого пространства и не потерять свою трудную, но единственную стезю. Ведь только она и выведет к большому пути. Главное – и на нём не затеряться.
Но для того, чтобы красота извечно спасала жестокий и неадекватный мир, надо помочь её освободится от собственных заблуждений. А ведь этому самому миру пора бы уже… процветать по-настоящему, а не тонуть в пустых обещаниях на лучшую жизнь самых больших чиновников страны.
Навстречу одного из добротных сельских домов, хлопнув калиткой, вышла крепкая, но рыхлая и довольно не худощавая женщина с двумя пустыми ведрами в руках. На широком лице избыток косметики, и разодета она в пух и в прах. В таких дорогих шубах, типа, норкового меха, по воду не ходят.
Но частной предпринимательнице, владелице поселкового продовольственного магазина Раисе Егоровне Баковой можно и покрасоваться. Пусть не так, как хотелось бы, она богата и молода, но пока ещё при энергии и при теле. Лишний раз напомнить о своём существовании односельчанам не помешает.
Но и, вряд ли ей, так срочно понадобилась вода. Но самое время выйти на улицу. Ведь увидела красотку Амелию, которую категорически не переваривала. Да заодно стоит не столько на людей посмотреть, а сколько себя показать. Она сплюнула через левое плечо, остановилась и сказала девушке:
– До чего ж ты, Амелия, пригожа. Правда, непутёвая какая-то. Мне уже, прямо сказать, уже за пятьдесят лет, а я за всю жизнь красоты такой не видывала. Разве ж только твоя мамка, покойница беспутная Варвара… Тоже смазливой была. Но куда ей до тебя, грешнице?
К таким постоянным приставаниям и унижениям со стороны соседки Амелиля почти привыкла. Но за словом в карман не тянулась. Отвечала остро и прямо. За себя иногда умела постоять.
Древцова остановилась и предупредительно сказала:
– Вы мою мать, Раиса Егоровна, не трогайте! Что она вам плохого сделала? Была бы она жива, то сумела бы за себя заступиться.
– Конечно, эта бы сумела, не унималась Бакова. – Ты будешь такой же птичкой, как она, порхающим жаворонком.
– Самое главное не быть постоянно каркающей вороной.
– Пытаешься меня оскорбить? Напрасно стараешься. Не получится. А вот ты – двуногое недоумение, и внешне на свою матушку похожа, на непутёвую.
– Прекратите!
– Спрашиваешь, что она мне плохого сделала? Наглая девка. Да это твоя, покойница мамаша весь посёлок на уши ставила, и у меня мужика увела, Алексея Александровича, а потом и бросила. Спился… туда ему и дорога.
– Вы никак не можете успокоиться? Моей мамы уже нет на свете… Пусть вам от этого легче дышится.
– Зато у меня сын и два племянника! А почти все мужики падкие на таких смазливых, как твоя покойная… мамаша. На тебя давно уже двуногие кобели во все глаза смотрят. Ты, типа, этого не замечаешь!
Уже давно молодящаяся и находящаяся в уважаемом возрасте Бакова, между тем, подчеркнула, что не держит особенного зла на её непутёвую мамашу. Просто она, Раиса Егоровна, лично, вот до сих пор не перестаёт удивляться тому, что рождает же сам Сатана таких людей на свет божий.
Поначалу Амелии пришлось выслушивать всё это, по сути, беспричинно. Она не по годам была понятлива и сообразила, что склочному человеку всегда надо дать высказаться, и тогда он, поверженный молчанием оппонента, заткнёт свой «фонтан красноречия».
Но, честно говоря, нелегко было на всё это спокойно реагировать. Надо обладать несгибаемой волей и выдержкой десяти калькуттских йогов, чтобы не замечать того, что тебя намерены унизить и, при первой же возможности, втоптать в грязь. Древцова уже не в первый раз выслушивала от Раисы Егоровны информацию о том, что покойная мать Амелии в своё время разрушила в Кедровой Выси несколько семей и некоторых мужиков в могилу загнала. Об этом и люди, и сам господь бог знает.
