Музыка – высшее в мире искусство.
Лев Николаевич Толстой
В зале была хорошая акустика, и чистый девичий голос лился мощным потоком, завораживая слушателей.
По утру, на заре,
По росистой траве
Я пойду свежим утром дышать;
И в душистую тень,
Где теснится сирень,
Я пойду свое счастье искать…
Девушка пела проникновенно, чуть устремившись вперёд и прикрыв глаза. Несмотря на то, что она была невысокого роста, хрупкая и тоненькая, голос её звучал сильно, уверенно, чисто.
В жизни счастье одно
Мне найти суждено,
И то счастье в сирени живет;
На зеленых ветвях,
На душистых кистях
Мое бедное счастье цветет.
– У этой девочки замечательный альт. Ваша ученица? – шёпотом спросила рядом сидящая дама.
Мария Прокопична, уже довольно таки пожилая дама взглянула на соседку и кивнула.
– Да, Анна Валерьевна, это моя ученица. Анфиса Зарянова, – с гордостью подтвердила она.
– Как мощно она исполнила кульминацию, – поразилась Анна Валерьевна, преподаватель сольфеджио.
Стихли последние аккорды, и девушка, поклонившись, ушла со сцены под громкие и долгие авации. Мария Прокопична вздохнула. И ведь правда говорят – исполнять на сцене самой куда менее волнительно, чем когда выходит твоя ученица. Мария Прокопична вспомнила, как тряснись её ноги и руки и дрожал голос, когда она впервые вышла на сцену этого театра. И пусть сейчас кажется, что аплодисменты звучат для Анфисы, уж она-то знает, что без неё, наставницы, ничего бы этого не было.
Анфисе всегда нравилось творчество Сергея Рахманинова особенно. И романс «Сирень» был её любимым. Именно его она и исполняла на отчётном концерте перед членами комиссии. Музыку Анфиса понимала легко. Слушая первый концерт для фортепиано с оркестром Сергея Рахманинова, Анфиса представляла берег реки и огромное васильковое поле. Вот подул ветер, тучи принесли грозу, начался летний дождь. Анфисе не нужно было объяснять музыку, она её понимала без объяснений. И после девятого класса она поступила в консерваторию. Зачем учиться дальше в школе, если только музыка волновала душу юной девушки? К тому же вокальное отделение оказалось в консерватории единственным, куда принимали после девятого класса и даже не имеющим музыкального образования, но знающим нотную грамоту и предоставившим заключение врача-фониатора. Анфиса поступила почти без экзаменов, предоставив хорошие результаты ЭГЕ по русскому языку и литературе. Анфиса спела арию, романс и народную песню, вступительной комиссии понравились вокальные данные абитуриентки. А самой Анфисе понравилось учиться в консерватории с первого дня. Им преподавали актёрское мастерство, сценическое движение, основы хореографии, иностранные языки, но и вокал, конечно. А как Анфисе нравились русские романсы! Она и раньше, ещё дома по поступления, напевала мелодии, даже занимаясь уборкой по дому, стирая бельё или пропалывая грядки в огороде. И отец, который по инвалидности уже не работал, а кое-как сводя концы с концами, пытался воспитывать дочь, уступил:
– Ладно, Фиска, езжай в город. Поживёшь у тётки. Правда она сама ютится в деревянном бараке на какой-то окраине, но приютит и тебя.
Так Анфиса оказалась в городе, где сразу же её зачислили в консерваторию. Отец переводил дочери деньги на карточку, но совсем немного. Да и что он мог прислать со своей пенсии? Тётка племянницу приняла, денег за жильё не брала. Но средств всё равно не хватало. Да и неудобно было на всём тёткином жить. Поэтому, когда её подружка по консерватории Леся Саманина нашла работу и даже стала красиво и стильно одеваться, Анфиса поинтересовалась у неё, где она подрабатывает.
– Да просто всё, – чуть снисходительно улыбнулась Леся, отвечая, – Танцую в ночном клубе стриптиз. Хорошо, что на уроках хореографии нас Ольга Михайловна гоняет. Благодаря ей, у меня такая хорошая растяжка. Отработала у шеста с час – и деньги сразу в тот же вечер. А ты что, Анфиска, тоже ищешь подработку?
Девушка кивнула.
– Понятно, – задумчиво произнесла Леся, – Я поговорю с менеджером. Руслан его зовут. Он искал девочек в кардебалет. Потом тебе скажу. Да ты не волнуйся, подруга, он не сутенер. У них хозяин клуба серьёзный мужик. Он таких дел там не допускает. Но, хотя, если захочешь пойти с клиентом, тебе не запретят. Всё только по твоему желанию.
– А ты, Лесь, ходишь? – несмело поинтересовалась Анфиса.
– Есть у меня один постоянный клиент. Но на этом всё! Ничего лишнего, – неопределённо пожала плечами Леся.
В тот же вечер подруга привела её в ночной клуб, заставив предварительно сделать яркий макияж, надень короткое платье и туфли на каблуках. Когда Леся представила её Руслану, девушка смутилась и уже пожалела, что пришла и послушала Лесю. Молодой мужчина, одетый в дорогой костюм, ухоженный и вежливый, тем не менее, не внушал симпатии. Он осмотрел девушку внимательным цепким взглядом и произнёс:
– Красивые ноги. Да и всё остальное тоже. Берём.
И повёл их в кабинет начальника, где их встретил парень в комуфляжных штанах и тельняшке. Анфиса подумала, что это охранник, но Руслан неожиданно почтительно обратился к нему:
– Вадим Павлович, можно вас на минуту? Вот беру новую девушку в кардебалет. Можно мне её не оформлять официально?
Парень встал с подоконнника, на котором сидел и с кем-то разговаривал по телефону.
– Макс, перезвоню позже, ко мне пришли, – произнёс он в трубку, перед тем как отключить телефон, – А что такое? Девочка опять несовершеннолетняя? – спросил он уже у Руслана.
Руслан неопределённо пожал плечами.
– Да сам вижу, – усмехнулся Вадим Павлович.
И Анфиса поспешила переубедить:
– Нет, мне уже есть восемнадцать. На пошлой неделе исполнилось. Могу показать вам паспорт.
– Совершеннолетняя она, просто неофициально у танцовщиц зарплата больше, чем если по документам оформлять, – объяснил Руслан.
– Ладно, бери под свою ответственность. Клиентов к ней близко не подпускай.
– Не переживайте, я присмотрю, – заверил его менеджер.
Танцевать в кардебалете оказалось совсем не сложно, но платили за это меньше, чем за стриптиз.
– Анфиска, ну что ты такая стеснительная? – приставала к ней подружка, – Ты же пластичная, гибкая, ну что тебе стоит ноги у шеста позадирать?
– Ничего бы не стоило, если не нужно было бы для этого раздеваться, – отвечала ей Анфиса, стремясь закончить разговор.
– Ну и что с того? Вадим Павлович к тебе и подойти-то никому не разрешает. Просто разденешься, потом оденешься – и всё! Зато деньги в кармане, и немалые.
Но Анфису было не уговорить. Она не признавалась подруге, но приходить в ночной клуб для неё было мучительно. После солнечных аудиторий консерватории, где звучала волшебная музыка, грубые звуки попсы, сигаретный дым, полумрак и похотливые взгляды выпивших мужчин раздражали, а иногда и пугали её. Она пробиралась в гримёрку через служебный вход, переодевалась в безвкусное, как ей казалось, вызывающе яркое платье с декольте, выходила на сцену, отрабатывала автоматически, не чувствуя музыки и ритма, и старалась так же незаметно убежать в гримёрку, чтобы, наконец-то, переодеться в старый свитерок и джинсы.
