Сложно представить, что этот голубой паровозик до сих пор цел. Даже сейчас помню тот день, когда мне его подарили… Шум поезда навеивал сонное состояние, перекрывая своей какофонией живые разговоры в соседнем купе. Вместе с движением поезда также быстро менялся и пейзаж за окном: хвойные деревья, холмы, поля, озера. Все это часто проносилось перед моими сонными глазами, что я умудрялся теряться во времени. – Который уже день мы уже едем? – обратился я к соседям. К сожалению, они уже все спят. – Действительно, ночь же… Мой голубой паровозик лежал в саквояже весь потрепанный, а его краска уже почти полностью облезла. Мне подарили его в одиннадцать лет. Как сейчас помню этот день: Мама, как и всегда, бегала по дому, украшала стены яркими плакатами с надписью: «С днем рождения», возвращалась на кухню, чтобы продолжить готовить салаты, а папа все ещё был на работе, хотя его рабочий день уже давно закончился. И наш дом располагался не так далеко от деревни, возможно, его просто задержали.
В нашей семье я был единственным ребенком, поэтому всё внимание уделялось мне. Да, меня можно было назвать избалованным и этого нельзя отрицать. Родители слишком часто одаривали меня сладкими подарками, дорогими игрушками, даже тогда, когда денег в семье было не так много. Мои одноклассники из-за этого завидовали мне, и когда они просили у меня поиграть с моими новыми солдатиками, машинками, то я обычно им никогда не отказывал, ведь мама с папой всегда учили меня делиться с другими. Хоть я и получал достаточно много внимания в школе, со мной особо никто не хотел дружить. Возможно, потому что наш дом располагался слишком далеко от деревни. Или же потому, что не было людей в моей школе, кому бы было интересно со мной общаться…
Несмотря на то, что меня часто одаривали подарками, мы не особо часто ездили в ближайший город, в Кингслоу. Конечно, я успел побывать с моими родителями там пару раз, но мне там не особо понравилось. Очень странный и мрачный город. И тот факт, что по улицам могут проходить различные чудовища, меня особенно пугал. Но мама говорит, что это всего лишь старые легенды или просто глупые фантазии. Жаль, что в тот день подобная «фантазия» чуть не откусила мне палец.
Из-за того, что никто не хотел со мной общаться мне приходилось гулять в основном возле своего дома. Поэтому можно сказать, что почти всё свое детство я провел у маминой юбки. Конечно, у этого были и свои плюсы, но все же больше минусов. Ведь мне надоело просто слушать про приключения моих одноклассников: как они переплывали озеро на деревянном плоту, как искали воображаемый клад или как играли в войнушку, используя обычные палки вместо оружия. Хотелось также кричать на весь двор: «Фред, я попал в тебя. Не притворяйся, что не попал!», а в ответ получать: «Да ты не попал! Скажи ему, Джон, ты же видел!». Наверное, было бы очень забавно побывать в подобной ситуации…
…И вот, перебивая мои мысли, отворилась дверь в купе, откуда выглянула девушка.
– Безбилетников нет? – Кроме меня все спали, поэтому только мой билет и проверила работница поезда. – Я зайду чуть позже. – Тут дверь закрылась и с соседних кресел послышались шепоты:
– И что будем делать в следующий раз? – Спросил один.
– Мы спим. Ты что, забыл? – Прошептал другой.
– Точно! Спим. – Тут их диалог оборвался, и я снова остался один на один с шумом поезда…
…Но вот дверь в наш дом отварилась. В прихожую вошел папа. У него был небольшой бумажный сверток, который он мне вручил со словами: «С днем рождения, Кевин.» Он поздравил меня только сейчас, так как утром я ещё спал. Мама, как обычно, обняла отца, и мы все вместе прошли к праздничному столу. Все было просто великолепно: яркие салаты, мягкая картошка, сочные котлеты! А запах… он был как всегда прекрасен! Просто божественно. Мне совсем не хотелось выходить из-за этого шведского стола. Но мама, как и всегда, по старой доброй традиции, которая длится с моего первого дня рождения, повела меня в мою комнату. Мы подошли к той самой стене, у которой каждый год я и фотографируюсь. Никогда не понимал подобную традицию. Просто не люблю фотографироваться.
И вот я стою у этой серой стенки в своей самой обычной одежде: коричневые ботиночки, носки, которые покрывали мои ноги почти до самых колен, бордовая жилетка, белая рубашка, а также мои любимые шорты, которые были тоже коричневые, но весьма короткие. Как бы забавно я не выглядел – мне нравилась эта одежда. Мои волосы все ещё были темного цвета, а глаза голубые, как бы странно это не звучало. После фотосессии мы возвращались обратно на кухню, где стоял торт с зажженными свечами. Отец определенно не терял времени зря. И вот мы снова садимся за стол, но уже с наполненными стаканами горячего чая, запах которого также остался для меня воспоминанием детства.
