Глава 1
Тишина. Темнота квартиры давит, душит. Я одна. На полу, с бокалом вина – пятым, наверное.
– Ненавижу! – крик в пустоту, в стены, в собственную боль.
Тело – натянутая струна, вот-вот лопнет. Слёзы – горячие дорожки на щеках.
Он, мерзавец, забрал всё – мою фирму, мою жизнь. Я была лишь пешкой в его игре.
Зеркало. В нём – я, Юлия Игоревна, глава компании «Роза». Была…
– Я – никто, – нож в руке, холодное лезвие у запястья.
Так, наверное, подростки жизнь с собой сводят.
Провожу лезвием по коже. Боль? Нет. Ничего. Пустота.
Щелчок замка.
Сползаю по стене, наблюдаю.
Дверь. Он.
Этот аромат – Lacoste, сводящий с ума, узнаю из тысячи. Аромат, говорящий о многом.
Илья Сафронов – бизнесмен до мозга костей, акула недвижимости. Опасный, неприступный, дерзкий. Его имя – синоним успеха, власти, безжалостности. Строгий костюм, идеально выглаженная рубашка, дорогие часы, карие глаза, холодные и проницательные – всё в его облике кричит: «Девочкам вход воспрещён!».
Но он – мой лучший друг, моя опора, моя защита. Единственный, кому я позволила увидеть свою слабость, свою уязвимость, свои слёзы.
– Юля, мать твою, – Илья сжимает меня в своих руках так крепко, что я еле дышу. Его голос – смесь гнева и отчаяния. – Бестолочь, дура эмоциональная! Как ты могла до такого додуматься?
Ванная. Холодный кафель под ногами, словно напоминание о жестокости этого мира. Душ. Ледяные струи обрушиваются на мою голову, смывая с меня кровь, смывая с меня слезы, смывая с меня остатки здравого смысла. Тело бьет дрожь, зубы стучат, я не могу согреться, не могу успокоиться.
– Стой! Не дергайся! – его голос – раскат грома, пронзающий тишину ванной комнаты. – Давно пора тебя проучить, дура малолетняя! Нельзя быть такой слабой, такой беззащитной!
Рвусь из его рук, словно за cornered зверь, пытаюсь вырваться из этого ледяного плена, из этого кошмара. Но он держит крепко, за шею, не давая мне упасть, не давая мне сделать еще одну глупость.
– Хватит! Не могу больше! – крик вырывается из моей груди, но тонет в шуме воды, в шуме моих рыданий, в шуме моего отчаяния.
Вода выключается, тишина, словно каменный валун, давит на плечи. Полотенце на голову – холодное, влажное. Он снова берет меня на руки, словно куклу, и несет на кухню.
– Садись, – брошенный приказ – не просьба, не предложение.
Стул холодный, неуютный, словно и он стал частью этого кошмара.
– Аптечка, – его взгляд скользит по стенам, не замечая меня, – где она?
Зубы стучат, холодно до дрожи. Капли воды – ледяные дорожки по ключице, по спине. Порез на запястье – тупая боль, отрезвляющая, напоминающая о глупости, о слабости.
– Руку, – приказ, короткий, жесткий, его глаза – два холодных камня, взгляд – пронзительный, словно лезвие.
Боюсь смотреть ему в глаза, боюсь, что уничтожит меня своим гневом.
Илья перевязывает запястье неловко, будто привык иметь дело не с людьми, а с механизмами.
Он уходит, возвращается с халатом – махровым, мягким, но от него тоже веет холодом.
– Вставай, – шепот, но в нем – сталь, требование, не просьба.
Послушно выполняю его волю. Он снимает с меня мокрую блузку, стаскивает юбку, и я остаюсь в одном белье, словно игрушка, которую он разглядывает.
Волнует ли его это? Не знаю. Он видел девушек красивее, желаннее, послушнее.
Илья накидывает халат, осматривает меня – словно оценивает товар, который скоро вернет на склад.
Подталкивает в сторону спальни.
– Ложись, – и я ложусь, словно ребенок, которому приказали лечь спать.
Он ложится рядом, его тело – теплое, но от него веет опасностью.
– А теперь рассказывай, – тон мягче, но я чувствую в нем не тепло, а угрозу. Словно хищник, который загнал свою жертву в угол и теперь готов насладиться ее страхом, ее беспомощностью.
Еще сегодня утром… всё было хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
08:00
Из-под одеяла, из его объятий – на цыпочках, в кухню. Кофемашина, молотый кофе – шоколадный аромат. Каждое утро так начинается.
За окном – рассвет, небо – розовое, оранжевое. К 08:30 буду готова.
Александр… его взгляд – проницательный, изучающий. Знаю, что скоро начнет соблазнять – пресс, зеленые глаза, страсть.
10:00
Офис. Mac. Почта. За окном – солнце, город шумит. Встречи, переговоры. Рутина.
Красный стикер на папке «Важно»: «Встреча в 11:30, конференц-зал». Света сказала – от Александра.
Как? Как такое возможно? Я – больше не директор. Всё, что осталось – коробка с вещами.
Он… тот, кого любила… теперь чужой. Надменный, жестокий. Взгляд – как на врага.
Волосы – уложены, костюм, галстук. Он стал другим. Чужим.
– Я думала… я правда думала, что он меня любит, – всхлипываю, шмыгаю носом, борюсь со слезами, которые жгут глаза, душат. – А он… он просто забрал у меня всё. Всё, что я строила годами, всё, ради чего я жила.
Илья… его рука на моем плече – теплая, сильная. Он гладит меня, словно ребенка, успокаивает, дает понять, что я не одна.
– Расскажи мне всё, Юля, – его голос – мягкий, заботливый. – Всё по порядку. Кто он?
– Это… это Александр, – шепчу я, едва слышно. Голос дрожит, предательски выдавая мою боль, мою слабость. – Мой бывший заместитель… хотя уже не заместитель… теперь он – глава компании… а я… я – никто.
– Ты имеешь в виду того самодовольного типа, который вечно крутился вокруг тебя? – в голосе Ильи – догадка, подтверждение моих страхов.
Я только киваю, не в силах вымолвить ни слова. Боль сдавливает горло, не дает дышать. Моё сердце сжимается от предательства, от коварства, от несправедливости. Как он мог? Как он мог так поступить со мной?
– Ладно, Юля, давай по порядку. Что произошло сегодня? – Илья говорит спокойно, но я чувствую, как под этой маской спокойствия клокочет гнев. Словно хищник, готовящийся к прыжку.
– Всё было как обычно, – начинаю я, голос дрожит, но я стараюсь говорить ровно. – Я пришла в офис, готовилась к совещанию… зашла в конференц-зал… а там он. И его секретарша. Эта… – слова застревают в горле, отвращение душит, – она сидела там, как королева на троне. И тут Саша… он бросил мне папку. С подписями. О том, что он теперь генеральный директор. А я… я теперь никто. Ничто.
– Ты прочитала этот документ? – Илья спрашивает спокойно, но я чувствую, как напряглось его тело.
– Да, – шепчу я, слезы подступают к глазам. – Там было что-то про совещание… что совет директоров принял решение… о назначении Александра на должность генерального… Всё было подписано… запечатано…
– Продолжай, – Илья не меняет тона, но я чувствую, что он на пределе. Словно хирург, который делает сложнейшую операцию и не имеет права на ошибку.
– Растерялась… Объяснений потребовала… А он… – слова даются с трудом, рыдания душат. – Начал про безответственность, про наивность… Насмехался… Говорил, что я… что я всего лишь средство… – всхлипываю. – А эта Анфиса… или Алиса… смеялась… поддакивала… Охрану вызвали… Выставили меня…
