В средневековой Японии, во времена феодальной раздробленности (эпоха Сэнгоку-дзидай 1467—1603 гг.) вызванной кризисом сёгуната Асикага, когда между крупнейшими феодальными домами шла нескончаемая война за территории и политическое влияние, каждый князь имел в своём подчинении группы специалистов по разведывательной и диверсионной деятельности. Они путешествовали по всей Японии и проникали во владения враждебных князей под видом бродячих монахов, купцов и простолюдинов, по крупицам собирали сведения о различных провинциях, создавали сети осведомителей из местных крестьян, внедрялись в свиту военачальников и следили за передвижением вражеских войск, сеяли слухи среди простолюдинов, подбивая их к мятежу, устраивали диверсии и похищали ценные документы. Изредка они использовались и как наёмные убийцы, ибо могли незаметно проникать в строго охраняемые замки и так же незаметно уходить, не оставляя никаких следов своего присутствия.
Иногда эти группы создавались из ближайших вассалов князя, отличавшихся своей верностью и имевших навыки и способности необходимые для такого рода деятельности. Но чаще всего подобных специалистов нанимали у нескольких десятков семей мелкопоместных феодалов (дзидзамурай), проживавших в провинции Ига и в уезде Кока провинции Оми. В этих семьях, в силу исторически сложившихся условий, было разработано особое воинское искусство, включавшее в себя теорию ведения тайной войны и изощрённые методы подготовки лазутчиков. В разные исторические периоды и в разных школах, это искусство называлось по-разному: в Накагава-рю оно называлось ин-дзюцу («иньское», «тёмное искусство»), в Ёсицунэ-рю оно называлось сэтто-дзюцу (букв. «искусство кражи»), в Ходзё-рю – гунъё кантё-дзюцу («искусство использования разведчиков [во время] войны»), но чаще всего использовался термин синоби-но дзюцу. Современное прочтение этих иероглифов – ниндзюцу. Как уже следует из названий, присвоенных этому искусству, ниндзюцу являлось системой сбора разведывательной информации, совокупностью методов тайного проникновения к противнику, стратегий ночных атак (ёути), и способов введения противника в заблуждения.
Человек, владеющий искусством ниндзюцу, называется – ниндзя. Благодаря массовой культуре, это слово стало известно во всём мире. Однако не все знают, что оно появилось лишь в ХХ веке. Слово «ниндзя» – это онное чтение иероглифов «синоби-но моно» (т.е. «скрывающийся человек»), и именно так в старину называли людей этой профессии. Слово «синоби-но моно» впервые встречается в «Повести о Великом мире» («Тайхэйки»), написанной монахом Кодзима-хоси в XIV веке. Произведение рассказывает о борьбе императора Годайго с узурпаторами из клана Ходзё, описывает подвиги знаменитого полководца Кусуноки Масасигэ, служившего императору, и возможно впервые, в японской литературе, упоминает о действиях синоби-но моно.
В других источниках, составленных уже после написания «Тайхэйки», встречаются такие толкования слова «синоби-но моно»:
«Что касается ниндзя, говорят что они были выходцами из провинции Ига и Кока, могли легко проникать во вражеские замки; они видят скрытое и приходят, чтобы присоединиться к союзникам, на глазах у врагов. В странах Запада (в Китае) их называют сайсаку. Стратеги их называют кагимоно-хики» – говорит о синоби-но моно летопись «Ноти кагами»1.
В «Букё дзэнсё» («Полное собрание военных канонов») сказано:
«Среди войсковых разведчиков есть люди, называемые синоби. Они идут во вражеские провинции и возвращаются оттуда, добыв информацию. Есть традиции и умения, присущие исключительно им. Они шпионят за противником и выясняют положение дел в его стане».2
В «Букэ мёмокусё» («Термины самурайских родов») сказано:
«Синоби-но моно выполняют различные шпионские задания. Их называют еще „кандзя“ или „тёдзя“. Служба их заключается в том, чтобы тайно проникнуть в чужие провинции и узнать положение дел во вражеском стане или по временам, смешавшись с противником, вызнать его слабые места. Проникнув во вражеский лагерь, они пускают огонь, и еще в качестве [наемных] убийц убивают людей. Во многих случаях используются эти синоби. Называют их также „моно-кики“ („подслушивающие“), „синоби-мэцукэ“ („тайные агенты, цепляющие к глазам“) и т. д. Все это одна сторона их службы. Если с самого начала служебные обязанности их не оговорены, нет таких заданий, которые бы им не поручали. Служат в качестве синоби простолюдины, асигару (легко вооруженные воины низшего ранга), досин (полицейские стражники), раппа, сэппа и другие».3
Фудзибаяси Ясутакэ, в первом томе своего трактата «Бансэнсюкай» («Десять тысяч рек, впадающих в море») даёт такое толкование слова «синоби»:
«…Мы используем название «синоби», потому, что этот иероглиф состоит из иероглифов «яйба» («лезвие меча») и «кокоро» («дух» или «сердце»). Это название используется потому, что отражает главнейшие принципы этого искусства. Не учитывая его смысл, вряд ли возможно понять его сущность.
Вопрос: Если возможно, я хотел бы узнать об этом подробней.
Ответ: Наблюдение и проникновение к противнику включают в себя огромные риски, и требуется, прежде всего, иметь твёрдый дух и добродетельное сердце. В то же время сердце и дух должны быть холодными и острыми подобно лезвию. Если дух не твёрд и не остр, как лезвие меча, даже самый искусно составленный и тщательно продуманный план не может быть выполнен. Такой лазутчик будет человеком слабым, и когда он будет подбираться к врагу, его будут охватывать страх и сомнения. Даже если он всё же и сможет приблизиться к противнику, он будет нервничать и суетиться, и говорить так много, что вызовет подозрение. Пленение же, означает провал всей миссии, и обернётся гибелью не только для него самого, но и для пославшего его военачальника. Таким образом, вы сможете проникнуть в брешь в обороне противника только в том случае, если у вас будут твёрдый дух и преданное сердце, которые закаляются также как лезвие меча. Именно поэтому, мы изменили китайские названия, относящиеся к ниндзюцу, и используем этот иероглиф, означающий «дух как лезвие».4
Существуют несколько интерпретаций иероглифа «синоби». Этот иероглиф по ону читается как «нин», и образует множество однокоренных слов. Иероглиф «нин» входит в состав слова «нинтай» («терпение»), выражающий важнейшую категорию буддийской аскезы. Так же как без терпения и отречения от своего «эго» невозможно достижение просветления, также без терпения и известной доли смирения невозможно постижение ниндзюцу. Такая интерпретация вполне естественна, так как буддизм оказал большое влияние на все стороны японской культуры. Так же, иероглиф «нин» означает и крайнюю степень опасности, в которой пребывает всякий вступивший на путь ниндзя, поэтому «сердце», в этом иероглифе, находится под «лезвием». «Нинтай», означает также «упорство» и «настойчивость», и трактуется так: «Хотя враг занёс клинок над сердцем ниндзя, он всё равно выстоит и одержит победу». Иероглиф «нин» входит, также в состав слов «синоби-дэ» (делать что-либо тайно, скрытно), «синобииру» (тайно проникать куда-либо) и проч. Суммируя всё выше сказанное, можно заключить, что синоби должен сохранять свою деятельность в тайне, а также это означает, что для приобретения навыков, позволяющих выполнять эту деятельность, необходимо тренироваться на пределе человеческих возможностей. Кроме того, при выполнении миссии синоби, нередко приходилось преодолевать такие трудности, какие только можно представить. Следующие путём синоби, должны были постоянно помнить об этом.
