Любой, даже самый большой город – это макродеревня. Дома пониже, асфальт пожиже, а так совсем как в Париже. Другое дело – люди. Нет двух одинаковых, даже не ищите. У каждого своя жизнь, свои взлёты и падения, свои взгляды и герои. Надо их открывать и читать, как книги.
Есть у меня в заказчиках женщина в достатке. Назовём её Анфиса.
Обычная история: удачно вышла замуж. Её сумочка стоит как новая иномарка, а автомобиль – как квартира в центре города.
Ко всему прочему удивительно энергична и буквально фонтанирует идеями: рисую ей уже третий брендбук и делаю восьмой сайт. Со временем её проекты переходят в стороннее управление, а она с жаром бросается в новый бизнес.
А на днях внезапно мировая скорбь и «львотолстовство»: хочет опроститься и жить «как все». Спрашивает меня:
– Михаил, вы же раньше жили не в Петербурге?
– В Орле жил почти два года.
– Ну и как там?
Рассказываю Анфисе про «малые воды», вскормившие Лескова, Бунина и Тургенева, неспешный ритм небольшого областного центра, поля и леса. Даю краткую справку о недвижимости и продуктах первой необходимости.
Анфиса некоторое время в уме просчитывает затраты и, закусив губу, отчаянно говорит:
– Уеду в Орёл, устроюсь какой-нибудь техничкой в школу, буду зарабатывать… ну, пусть тридцать тысяч рублей. Проживу! Экономить буду на всём, но проживу. Чем я хуже других?
– Анфиса, но уборщица в школе не получает тридцать тысяч!..
– А сколько получает?
– Около пяти, максимум восемь…
Анфиса ошарашенно смотрит на меня и задаёт риторический вопрос:
– Михаил, а как же они там тогда, блядь, существуют?
Кто-то, возможно и великий, говорил, что занимать деньги нужно в том количестве, чтобы потом не жалеть об их потере. Хорошее правило. Не надо потом носиться с выпученными глазами, пытаясь выдрать должок из когда-то дружеских рук. А, часто совсем несвоевременный, возврат воспринимать как подарок судьбы и заваливаться в ближайший бар или магазин элитного алкоголя.
Однажды знакомый занял у меня некую сумму денег и немного потерялся. Ожидаемая для меня ситуация, совсем не повод рвать волосы на голове и других, менее доступных, местах. Неожиданная для нас обоих встреча произошла летним будним днём: я прогуливался по набережной Иртыша, а Николаич – назовём его так – скучал в качестве оператора карусели на площадке аттракционов.
Ну как карусель – лошадок и весёлого музыкального сопровождения там не было. А была сложная механическая конструкция, крутившая открытые кабины в хаотичных плоскостях. Для стороннего наблюдателя это выглядело, как будто бультерьер Тузик рвёт грелку, а сам участник аттракциона ощущал себя космонавтом в центрифуге.
Николаич, поняв, что его заметили, превентивно кинулся мне навстречу, объясняя задержку погашения кредита многочисленными жизненными перипетиями: денег нет, но вы держитесь. И предложил, в счёт процентов, прокатить меня на вверенной ему карусели.
Халява и уксус – близнецы-братья, и я в гордом одиночестве уселся в люльку, а Николаич стал хлопотать возле пульта управления. Пощекотав некоторое время свой вестибулярный аппарат, я стал догадываться, что стандартное время аттракциона должно уже и закончиться, но карусель всё ещё продолжала свои вращательно-поступательные движения.
Чуя, что-то идёт не так, я интеллигентно закричал:
– Николаич, тормози!
Николаич сделал вид, что ничего не слышит и, отвернувшись, закурил. Я стоически держался, пока обед во мне стремительно и неумолимо не запросился наружу. Подавив рвотный рефлекс, я стал махать руками и орать уже со всей мочи. Однако, Николаич меня по-прежнему «не слышал», а редкие посетители парка принимали мои вопли за дикий восторг и спешили дальше.
Наконец, до меня дошло:
– Николаич, я долг прощу, спускай!
Карусель мгновенно замедлила ход, и я, уже изрядно зелёный, сполз вниз, навстречу хитро улыбающемуся и довольному Николаичу.
Самое крупное достижение Советского Союза – это не водородная бомба, не искусственный спутник и даже не победа над фашизмом, а крупнейший нейро-лингвистический программатор, более известный под названием «Ирония судьбы, или С лёгким паром!».
Да-да, тот самый фильм, который показывают на территории бывшего советского пространства каждый Новый год. Задумавшись над отдельными ситуациями, мы заметим, что вся жизнь русского – в широком смысле этого слова – человека лишь проигрывание эпизодов картины великого манипулятора Эльдара Рязанова.
Мы влюбляемся в надь, но женимся на галях, ходим в баню с друзьями, нажираемся в слюни перед решающими поездками и потом летим неизвестно куда – если не из Москвы в Ленинград, то из деревни Гадюкино в село Грязюкино. Перед катанянами неудобно постоянно, а пиво с водкой – наше всё. В наш жизненный путь вмешиваются ипполиты и ботинки на тонкой подошве. Нас бесят фотографии бывших и заливная рыба. Но самое неизбежное это, конечно, улица Строителей. Каждый из нас так или иначе попадает если не в дом номер двадцать пять, то где-то близко.
…Корпоратив проходит успешно: уютное кафе, в бокале не бордо, но крепкий алкоголь с претензией на элитность, разговоры на тему ты-меня-уважаешь и неумолимо наступающая скромная болезнь сознания, более известная под названием «перепил».
Срабатывает автопилот, и я, прервав диалог на полуфразе, срываюсь к гардеробу. Кратковременное проветривание мозгов умеренным ветром с Финского залива позволяет сконцентрироваться и вызвать такси через приложение в телефоне. Указать пункт отправки помогает встроенный GPS, а вот набрать пункт назначения уже не получается – пальцы живут своей жизнью, поэтому автозамена предлагает поехать то в Выборг, то во Всеволожск. Очищаю точку Б и жму «Вызвать такси».
Очутившись в тёплом салоне, скороговоркой выталкиваю в затылок водителю: «3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12». И, пристегнувшись, обмякаю. Поехали. Сон алкоголика краток и тревожен: Чёрная речка… Петроградская сторона… Троицкий мост… Обводный канал…
– Приехали!
Открываю глаза. Хрущёвки очень похожи, но подсознание выказывает тревогу. Пытаюсь сказать водителю, что я не совсем уверен в точности нашего прибытия согласно озвученным исходным данным. Но потом понимаю, что нужно мыслить логически: водитель, в отличие от меня, трезвый, и верить ему не только можно, но и нужно.
Пытаюсь расплатиться второй раз и вылезаю на свежий воздух. Таксомотор фыркает и отбывает в ночь. Делаю триангуляцию по уличным фонарям и голым липам. Кажется, мы просто подъехали с другой стороны.
Обхожу дом. Вероятно, управляющая компания сменила домофон, так как ключ не срабатывает, а сам аппарат мерзко пищит и дверь не открывает. Собираюсь с мыслями, повторяя мантру: «Надо меньше пить, пить меньше надо». Ключи выскальзывают и ныряют в сугроб, приходится их спасать. Выудив связку, решаю проветриться и унять неуклюжесть верхних конечностей. Обхожу здание, поднимаю глаза и вижу огромную, трафаретную цифру «12» на торце дома.
