Пролог.
Дождь за окном рисовал узоры на панорамных окнах углового кабинета Петра, располагавшегося на 80-м этаже Лахта –Центра, на высоте 346 метров. Вид открывался на посёлок Ольгино, который ещё совсем недавно, каких-то 30 лет назад, был дачным пригородом Санкт-Петербурга, с деревянными одноэтажными домиками, с пристройками под кухню. Сейчас это место пестрело багровыми крышами кирпичных изваяний, чьи владельцы соревновались в уровне роскоши своих владений. Угловое расположение позволяло одновременно наблюдать и город, в котором была квартира и прекрасный пригорода, на берегу Финского залива, где находилась его загородная резиденция. Пётр смотрел на капли дождя, стремящиеся вниз, которые сами выбирают свой путь, отклоняясь в сторону, сливаясь, останавливаясь. Взором он выбрал понравившиеся и растопырив ладонь, стал подушечками закрывать соответствующие капли. Он представлял себя магом, который управляет стихиями и способен остановить воду. Но капли предательски ползли вниз. От столь увлекательного занятия его отвлёк звук пришедшего сообщения. Доставь телефон из брюк, он открыл сообщение от Маргариты: «Сегодня мы увидимся вечером?». Пётр помедлил, взглянул на красоту за окном отсутствующим взглядом и набрал: «Не знаю. Устал сегодня. Хочу отдохнуть», и нажал «Отправить». В течении 5 минут ответа не последовало.
Сев за стол и начав просматривать сводку с ММВБ, периферическим зрением он заметил, что капли снаружи, изменили направление и начали ползти вверх. Переведя взгляд с монитора на окно, ничего такого он не обнаружил, всё также: меняют направление, стремятся вниз, сливаются воедино. «Устал от работы. Устал от всего. Пора отдохнуть» – решил он и курсор мышки потянулся к кнопке «Пуск».
Проходя по коридору к лифту, он почувствовал взгляд Марго, который явно не был наполнен теплотой и пониманием.
Глава 1.
Внимательно изучая лицо жены: её мимику, её морщинки, которые пришли со временем, как она изменилась. Он практически не слышал криков жены, но всё глубже погружался в воспоминания тех дней, когда она была единственной, когда у него было желание, когда он летел домой, к ней и к их первенцу. Улыбка скользнула по его губам, которая не укрылась от Екатерины, мощная пощёчина вернула его из мира грёз, обратно, на кожаный диван кремового цвета, в гостиной их городской квартиры.
– Ты находишь это поводом для веселья? – истерия, спросила Катя. – Что тебя так радует, твоя прошмандовка, юрист? Даже сейчас ты не можешь быть здесь, со мной, с нами.
Удар был сильный, выступил румянец. Он потёр щёку, у жены была явно тяжёлая рука, давали себя знать занятия спортом. Но решив, что молчание, только усугубит ситуацию, решил выложить всё на чистоту.
– Я вспоминал нас с тобой. Ранних. То время, когда познакомились. Потом женились. Тот момент, когда не могли друг без друга, когда вместе выбирали нашу первую квартиру. Наш первый отпуск в Испании, то безрассудство, которое испытывали, ту страсть. Ремонт нашей квартиры, твою заботу, твой вклад в моё спокойствие, создание уюта и атмосферы. Рождение детей, перемены, отдаление и снова сближения для того, чтобы потом снова отдалиться. Пытался понять, что изменило нас, что привело нас к сегодняшнему дню. А вовсе не о том, о чём ты подумала.
– К чему привело? К твоим изменам! – Катя явно не хотела останавливаться.
– Если хочешь, то можно сказать так, но скорее к тому, что пропало желание возвращаться домой, – подвёл пространственную черту муж, – единственные две причины, почему я ещё тут – сидят в соседней комнате. И ты это, прекрасно знаешь.
– Очередные попытки оправдать свою слабость и страх признаться, вот что это.
– Катя, заканчивай, – выкрикнул он, – да, я боюсь признаться, что боюсь перемен, боюсь остаться без детей, без уклада привычного. Но при этом я понимаю, что и так жить – это мука. Это тупик, а из тупика путь один – другой путь.
– Ну наконец-то, – выдохнула она, её растрёпанные волосы спадали на глаза, – признался. Как же ты любишь себя жалеть и бежать, не желая ничего исправить.
Она подошла к бару и открыв его достала бутылку виски. Бокал, лёд, виски, глоток, ещё один. Она закрыла глаза, чтобы получить большее удовольствие от выпитого. Вдохнув, она продолжила: «Тебя, никто не держит, детей будешь видеть, когда захочешь, преградой стоять не буду. Тем более, что они в тебе души не чают. Но жить с тобой ради них не хочу, время надо ценить.»
И она, наполнив новый бокал, залпом его выпила, после чего, прихватив бутылку, расслабленной походкой ушла в спальню, где и закрылась. Спустя полминуты послышался плач, заглушаемый звуками телевизора.
Он немного посидел в одиночестве, потом стянул галстуку, встал и направился прочь из гостиной.
Две причины, упомянутые Петром, строили замок, из конструктора LEGO, в детской. Восьмилетний Виталик, озорного вида паренёк, худощавый, с кучерявыми волосами, курносый, с синяком под глазом, что достался ему от старшеклассника в школе, когда тот вступился за своего друга Сашку. А также четырёхлетний Егор, полная противоположность Виталия, спокойного вида мальчик, который во всём старался слушать брата, и потому выражение лица исследователя, постоянно было при нём.
Когда крики закончились, старший брат подкрался к двери и прислушался. За дверью, слышался звук телевизора в спальне и передвижения отца в кабинете. Младший брат уткнулся в Виталика, тот приложив указательный палец к губам показал знаком, что нужно сохранять тишину. Постояв так ещё минуты полторы, кучерявый мальчишка оторвался от двери и уйдя в противоположный конец комнаты, забрался в шалаш, который они построили с братом, используя пледы, подушки, одеяла, стулья и палку от швабры, которая служила основной опорой их убежища. Проникнув внутрь, он уселся на пол, подтянув коленки к подбородку, окунувшись в свои переживания. Словно хвостик, Егорка последовал за ним, присев рядом, обнял брата и прижался к нему.
– Не пугайся Егорка, всё хорошо, я рядом с тобой. Просто родители ругаются. Всегда буду с тобой.
– А почему так? – поинтересовался младший.
– У меня в школе, у Витьки тоже родители ругались, а потом он стал жить с мамой.
– Как это? А куда они дели папу, отправили в командировку, как нашего? – пытался докопаться до истины Егорка.
– Нет, он назвал это разводом. Теперь мама с ним живёт, а папа отдельно. Говорит, что так даже лучше, он бывает у себя дома и у папы дома, это как у нас квартира и дача. – попытался объяснить брату Виталик.
– Я так не хочу, – грустно сказал Егор, – мы должны жить вместе.
– Не переживай, конечно будем, – старший потрепал младшего, – пойдём лучше сок пить.
– Ага, пойдём.
