— Разведись с ней, Миш.
— Чушь не неси, — муж хмурится. — Лучше делом займись.
— Ладно-ладно. Расслабься, милый, — Ирина кладет ладони на плечи моего мужа. Массирует, пока Миша прикрывает глаза, откидываясь затылком на подголовник кресла.
Они в кабинете вдвоем. А я дура, которая спонтанно забежала к нему на работу обсудить подарок ко дню рождения сына и наткнулась на вот такую картинку. Теперь стою и подглядываю в щелку приоткрытой двери.
Муж и его верная помощница. Судя по всему, работой их отношения не ограничиваются.
— Поехали ко мне.
— Не сегодня, — Миша открывает глаза.
— А если так? — Ирина опускается перед ним на колени, параллельно закручивая свои волосы в пучок.
Князев ухмыляется. Смотрит на нее плотоядно, а меня трясти начинает. Я не хочу становиться свидетельницей всей этой грязи. Никогда в жизни.
Толкаю дверь и захожу внутрь. Чувствую две пары прикованных ко мне глаз.
Миша упирается кулаком в стол и так на меня смотрит, будто на месте убить готов за то, что я им помешала. За то, что вообще посмела прийти без предупреждения.
— Я зашла обсудить день рождения Марка. Если ты помнишь, это твой сын, — сажусь в кресло напротив мужа.
Его помощница все еще стоит перед ним на коленях. Внимания на нее не обращаю. Делаю вид, что мне все равно, но, если честно, просто боюсь столкнуться с ней глазами. Не вынесу этого. Просто не вынесу.
— Могла позвонить, — Миша застегивает ремень на брюках и отталкивает Ирину.
Та мгновенно вскакивает на ноги. Поправляет рубашку, пуговицы на которой расстегнуты почти до талии, и, схватив со стола какие-то папки, убегает прочь.
Оборачиваюсь лишь тогда, когда хлопает дверь.
— Была тут неподалеку. Не думала, что ты… Так занят.
— В следующий раз лучше звони.
— Непременно.
— Чай, кофе? — Князев ведет себя так, словно ничего не произошло.
Так, будто не он только что был не против развлечься с этой девкой, длина юбки которой едва прикрывает пятую точку.
— Не утруждайся. Ты знаешь, — поднимаюсь на ноги, — я передумала с тобой разговаривать. Мне противно. Поеду лучше. Прости, что помешала.
Из кабинета выхожу на подкашивающихся ногах. Мишка, конечно, за мной не следует. Его мои душевные переживания не волнуют. Никогда не волновали.
Я знаю, что наш брак никогда не был настоящим. Он иллюзия. Красивая жизнь, картинки в соцсетях, пышная свадьба, большая любовь — все это фикция.
Между нами нет чувств, но я рассчитывала хотя бы на минимальное уважение. К сожалению, этот человек не способен даже на это.
В машину сажусь, а у самой слезы на глазах. Мне что, больно? Меня трогает увиденное?
Это был брак по расчету. Мне было двадцать три, отец настоял, а я не могла ему перечить. До сих пор не могу. Сразу оторопь берет, а мне ведь недавно стукнуло тридцать.
Кошмар какой.
Они со всех сторон на меня давили, и я сдалась. Не выдержала напора и просто подчинилась.
Ехать сейчас домой — это точно попасть в аварию. Нужно успокоиться. Прийти в себя.
Вытираю слезы, а они все катятся и катятся. Сердце почему-то сдавливает, и кричать хочется. Неужели у меня все-таки есть к нему чувства? К этому чудовищу? Неужели я стала его частью за эти годы? Мы же никогда не любили друг друга. Никогда.
Я в свадебном платье, с кольцом на пальце, стояла и ненавидела человека рядом с собой. Меня тошнило от первого поцелуя. Я прорыдала всю брачную ночь, лежа на кровати в номере отеля совершенно одна. Проклинала его. Отца своего. Всех гостей, которые нам счастья желали. Я вообще любила другого…
Любила человека, который пострадал из-за моих чувств. Отец его просто уничтожил, не физически — морально. Просто выжил из города, в труху перетер все, что у него было. Бизнес, связи, имущество, нашу с ним любовь. Все.
Мы не смогли это пережить, я вышла замуж, только чтобы папа оставил Влада в покое, чтобы больше не трогал.
Так в моей жизни появился Миша.
Холодный. Циничный. Расчетливый. Хваткий. Бесчувственный.
Михаил Князев — мой муж. Партнер моего отца по бизнесу. Человек, занимающий не последнее место в сельскохозяйственном секторе.
Мы были с ним близки одну-единственную ночь, именно после нее появился Марк. Хватило одного раза. Мистика. Но я была благодарна кому-то там сверху, что он сжалился надо мной и подарил ребенка, не обрекая меня на множественные попытки. Я бы умерла тогда, если бы мне пришлось спать с мужем снова и снова. Точно бы умерла.
Выезжаю с парковки минут через пятнадцать, когда могу нормально соображать, а слезы больше не смазывают картинку. До дома добираюсь дольше обычного. Ползу, как черепаха, в правом ряду.
У меня ужасное состояние, а дома ждет ребенок. Я не могу рисковать своей жизнью. Больше не могу.
Марк — это единственный человек, который любит меня просто так. Маленький человечек, который дарит улыбку. Мой сынок.
Бросаю машину у ворот особняка и сразу иду в детскую.
Как только вижу сына, успокаиваюсь. Внутри кошки скребут, конечно, но это все такая мелочь сейчас. Подхватываю сына на руки и крепко прижимаю к себе. Вдыхаю его сладкий запах, зацеловываю пухлые щечки.
Марк сопротивляется, тянется к своим игрушкам, а я пошевелиться не могу, чтобы его отпустить.
Наверное, сын то единственное, за что я благодарна Мише.
— Мама, пусти.
Сынок начинает вырываться активнее, и я разжимаю руки.
— Я же играю, — недовольно морщит нос, чем безумно напоминает своего отца.
— Играй-играй. Виктория, можете идти, — наконец-то вспоминаю, что за нами наблюдает няня. — Я сама дальше справлюсь.
— Хорошо.
— Мам, а папа когда придет? — Сын ставит кубик на башню, которую собрал, а потом с хохотом рушит свое творение.
— Вечером. Пойдем мыть руки и обедать.
— Не хочу.
— Пора, — поднимаюсь и жду, пока сын сделает то же самое.
Ему скоро исполнится пять. Он вовсю проявляет характер и с каждым днем все чаще начинает канючить.
— Марк.
— Не буду.
— Я папе пожалуюсь, — использую последний аргумент.
— А он тогда приедет быстрее?
Сын смотрит на меня широко распахнутыми глазами, а у меня ком в горле. Он безумно любит Мишу. Постоянно по нему скучает. Спрашивает о нем по сто раз на дню, пока его отец развлекается там с секретаршами.
Нет, Князев хороший папа. Он старается уделять Марку время, но этого, кажется, все равно недостаточно.
— Мам! — Марк уже лезет в мою сумку за телефоном. — Я сам ему позвоню и скажу, что не хочу есть.
— Марк, — вытягиваю руку, но она так и застывает в воздухе.
Нужно успокоиться, но я не могу. Не могу. Опять слезы наворачиваются. Опять трясет. Сын уже тыкает по экрану пальчиками, а у самого улыбка до ушей.
— Я занят, Даша, — слышу грубый голос мужа в динамиках по громкой связи.
— А вот и не угадал! — визжит сын, — Это я, папа, — хохочет и роняет смартфон. – Ты когда приедешь? — подхватывает телефон с пола.
